Н.Н. Муравьев-Амурский. Исторический портрет. Михаил Бороздин
2005-05-05
Николай Николаевич Муравьев родился 11 августа 1809 года в Санкт-Петербурге. Отец его, Николай Назарьевич Муравьев - столбовой дворянин - находился на государственной службе еще со времен Екатерины Второй. Служил во флоте, командовал линкором, стал капитаном первого ранга. Потом занимался государственным надзором за металлургией и добычей полезных ископаемых.
В 1813 году был назначен новгородским вице-губернатором. После этого Николай Павлович Романов, младший брат императора Александра Первого, взял его к себе на службу статс-секретарем.
Род Муравьевых древний: еще в 1488 году первый русский царь Иван Третий взял под свою власть Господин Великий Новгород и переселил туда их предка Василия Алаповского - московского боярина "для бдения интересов государевых". У Василия Алаповского было два сына: Осип Пуща - от него берет начало дворянская фамилия Пущиных, и Иван Муравей - от него пошли Муравьевы.
Николай Николаевич Муравьев от своей матери Екатерины Николаевны впитал глубокую религиозность, рассудительность и высокую внутреннюю культуру, а от отца - стремление к познанию всего нового.
Николай получал традиционное дворянское образование. Сначала, его обучали домашние учителя в отцовском имении - селении Малые Теребони Новгородской губернии. Потом был частный пансион, после которого Николай должен был поступить в университет.
Но все сложилось иначе. В 1822 году Николай начинает учебу в Пажеском Корпусе - учебном заведении, открытом по указу Александра Первого для сыновей и внуков высших государственных чиновников.
Здесь Николай получил блестящее образование. Он закончил Корпус первым по списку - имя его было выбито на памятной мраморной доске выдающихся выпускников. В четырнадцать лет он получил первый чин - камер-паж. А в 1826 году на мундире юноши появилась первая медаль. Такую медаль получили все участники почетного караула на коронации Николая Первого.
Особое расположение императора к Николаю Муравьеву-младшему проявилось уже в самом начале его военной карьеры и было вызвано отчасти хорошим отношением царя к его отцу. После выпуска из Пажеского Корпуса в 1827 году молодой прапорщик Муравьев был зачислен в Финляндский полк лейб-гвардии. Гвардейцы этого полка во время восстания декабристов несли караул во дворце, первыми присягнув на верность новому императору, не пропустили мятежников и спасли ему жизнь.
В апреле 1828 года прапорщик Николай Муравьев выступил в свой первый военный поход, в составе гвардейского корпуса под командованием младшего брата императора, великого князя Михаила Павловича. Так, боевым крещением для Муравьева стала война с Турцией. Введя войска в Румынию и Болгарию, российский император хотел вынудить Турцию пойти на уступки.
Румынию заняли без особых трудностей, но когда русские войска дошли до Варны и осадили ее, возникли сложности. Турецкая армия Омера-паши намеревалась, разбив русских, деблокировать Варну.
Лейб-гвардии Финляндский полк встал на пути турецких войск. Русские выстояли, и атаки на них ни к чему не привели. Понеся значительные потери, турки отступили, а вскоре была взята и Варна.
Но скоро фортуна повернулась спиной к России. Турки в октябре 1828 года начали новое наступление, и русская армия была вынуждена отойти, хотя Варну не сдала.
Николай Муравьев за успехи в боях получил чин подпоручика. Его определили адъютантом к командиру 19-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Е.А. Головину. Дивизия располагалась в Варне, и Муравьев не раз, выполняя поручения генерала, решал вопросы гражданского управления. Позже этот бесценный опыт ему очень пригодится. С Евгением Александровичем Головиным же ему придется служить еще не раз, и между ними сложатся самые добрые отношения.
В феврале 1829 года Николай Муравьев участвовал в десанте в Бургасском заливе. 3а личную храбрость он получил благодарность адмирала. А за участие в разгроме турок 30-31 мая 1829 года при Кулевче, где он первым ворвался на вражеские редуты, был награжден орденом Св. Анны третьей степени с бантом.
Русская армия уходила с Балкан. Теперь, уже поручик, Николай Муравьев уезжал вместе с Е.А.Головиным в Санкт-Петербург.
Е.А.Головина император назначил на должность Оренбургского генерал-губернатора. Но начавшееся в конце ноября 1829 года польское восстание перечеркнуло мирные планы. Как и другие генералы, отлично показавшие себя в Балканскую кампанию, Е.А.Головин был отправлен в Польшу, командиром 26-й пехотной дивизии. Н.Н.Муравьев вновь стал его адъютантом.
Николай Муравьев участвовал во многих операциях этой, как теперь сказали бы, локальной войны. Ему даже приходилось по приказу Е.А.Головина вести переговоры с бунтовщиками. И мундир Муравьева увенчали - орден Св.Владимира с бантом, новый, только что учрежденный орден Белого Орла и золотая шпага, полученная за участие в битве с польскими мятежниками 4 сентября 1831 года при Рахове.
Он продолжал службу адъютантом у Е.А. Головина, однако заметно ухудшившееся здоровье (давала о себе знать лихорадка, полученная на Балканах) и бедственное положение семьи заставили Муравьева задуматься об отставке. Получив очередной чин штабс-капитана, Николай Николаевич в феврале 1833 года оставляет службу, но ненадолго.
Николай Муравьев отправляется в Стоклишки Виленской губернии привести в порядок хозяйство и поддержать обедневшую семью. И на этом поприще он был талантлив, но хозяйствование в именье все же угнетало молодого человека. Четыре года спустя он добивается назначения в Варшаву - к Е.А.Головину гражданским чиновником по особым поручениям.
Но в ноябре того же года Е.А.Головина направляют на Кавказ возглавить Кавказский корпус и управлять всей Кавказской областью, включая Армению и Грузию.
Муравьев возвращается в строй, и в чине майора в апреле 1838 года направляется в подчинение к генералу от инфантерии Е.А.Головину.
Кавказская война была в самом разгаре. Отряд Николая Муравьева прошел за год расстояние от форта Александрия на реке Сочи до южного Дагестана. Он не только офицер, но и дипломат, именно ему, как приближенному Е.А.Головина, изъявляют покорность горцы Теберды. Муравьев получает чин подполковника.
В 1839 году Е.А.Головин начал решающее наступление.
Переговоры помогали не всегда - чаще приходилось воевать. Николай Муравьев принял участие в осаде аула Ахульго, решительно поднял солдат в атаку и ворвался в горную крепость. Во время штурма он получил ранение, которое всегда будет давать о себе знать. Храбрость Муравьева была отмечена орденом Св. Анны второй степени с императорскими коронами.
После лечения в Тифлисе в 1840 году Николай получает направление на Черноморскую береговую линию и уже в чине полковника руководит абхазским участком. В его подчинении девять крепостей и укреплений.
Уже в июне 1841 года, еще не достигнув тридцатидвухлетнего возраста, Николай Муравьев становится генерал-майором, а в декабре получает орден Св. Владимира третьей степени.
Лето 1842 года Муравьев провел в столице, где несколько раз встречался с императором, обсуждал кавказские дела. Светская жизнь не привлекала Николая, его больше волновало лечение, которое шло с переменным успехом.
Только в октябре 1842 года он вернулся на Кавказ. Проведя переговоры с горцами, Николай Николаевич добился, казалось, невозможного - один из самых ярых противников России - предводитель горского племени Западного Кавказа Хаджи-Берзек согласился даже перейти в русское подданство.
В начале 1844 года Н.Н.Муравьев навсегда покинул Кавказ. За отменную службу награжден орденом Станислава первой степени, к которому прилагалась грамота императора, отмечавшая "отличное мужество и благоразумную распорядительность" в войне против горцев.
В 1845 году после смерти отца обостряется болезнь Николая, и он отправляется лечиться в Европу. Европа произвела на Николая Николаевича весьма благоприятное впечатление. Кроме того, эта поездка оказалась судьбоносной: в Париже он познакомился с мадемуазель де Ришемон, ставшей его женой.
Вскоре в Санкт-Петербурге сам император причисляет Муравьева "к Министерству Внутренних Дел для исполнения поручений, по случаю предполагаемого назначения ….впоследствии в должность ….губернатора, с сохранением военного чина".
Для начала Муравьеву поручили провести ревизию Новгородской губернии. Организовал он ее превосходно, чем заслужил расположение министра внутренних дел графа Л. Д. Перовского.
Это сказалось на новом назначении. В июне 1846 года Н.Н.Муравьев становится Тульским генерал-губернатором. Проведя ревизию губернии, он выдвинул ряд предложений по рационализации хозяйствования. Предложил, например, ограничить вырубку лесов, но расширить добычу каменного угля. Для лучшего ведения сельского хозяйства, по его мнению, должно было быть создано губернское общество сельского хозяйства.
Н.Н.Муравьев направил императору докладную записку, подписанную по его инициативе девятью помещиками. В записке было изложено, что крепостное право изжило себя. Николай Первый, ознакомившись с ней, предложил Муравьеву продолжить начатое и, "с крайней осторожностью", получить как можно большее число подписей помещиков. Император понимал, что эти реформы уже назрели, но без согласия помещиков - основного имущего класса государства - их провести невозможно. Даже А.А.Аракчеев, друг отца Николая Муравьева, человек, которого принято было считать реакционером, высказывался в пользу отмены крепостного нрава.
Заслуга же Николая Николаевича была в том, что, будучи крупным государственным чиновником, он заявил открыто о необходимости реформы.
Н.Н.Муравьев постепенно налаживал дела в губернии, рождая новые идеи по благоустройству.
Император Николай Первый посетил Тульскую губернию и, встретившись с губернатором на одной из почтовых станций, не слушая доклад Н.Н.Муравьева, объявил ему, что тот назначается Иркутским и Енисейским генерал-губернатором и командующим войсками, расквартированными в Восточной Сибири.
Следует пояснить, что назначения Н.Н.Муравьева на этот пост добивался от императора министр внутренних дел Л.А.Перовский. Он слыл сторонником независимого развития России, считал, что страна должна быть равной по правам с европейскими державами, и потому расширение русского влияния в Азии должно было происходить независимо от желания Европы.
Ставя во главе огромного Восточного края боевого генерала, способного противостоять возможной угрозе извне, Перовский понимал, что интересы России будут надежно защищены.
Прежде чем выехать к новому месту службы, он прибыл в Санкт-Петербург: необходимо было выяснить, в каком состоянии находится Восточный край.
Как убедился Николай Николаевич, положение там было далеко от идеального. Полный хаос царил в отчетах золотопромышленников, в казну фактически не поступало доходов. Были проблемы и в других частях хозяйства. Все они требовали скорейшего вмешательства.
В Санкт-Петербурге осенью 1847 года с Н.Н.Муравьевым встретился капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельской. Он надеялся, что Муравьев поддержит его идею по организации экспедиции для исследования. Помня слова императора, Н.Н.Муравьев оказал ему всемерную помощь по достройке корабля "Байкал", с таким расчетом, чтобы уже через год судно могло добраться до Камчатки и после этого искать вход в устье Амура и далее изучать реку.
Перед своим отъездом Н.Н.Муравьев еще раз встретился с императором. Обсуждали разные вопросы. Муравьев высказался относительно своего посещения Камчатки, считая это очень важным.
Перед отъездом, уже находясь в отставке, Е.А.Головин прислал Николаю письмо, где желал своему бывшему адъютанту успеха в трудном деле, уповая, "чтобы надежда твоя ….. не осталась тщетною…".
Через города знаменитого Сибирского тракта Н.Н.Муравьев ехал в новые для себя места. В Восточную Сибирь он прибыл 27 февраля 1848 года.
Еще в Санкт-Петербурге Н.Н.Муравьев выделил главные вопросы, с которыми нельзя было медлить: золотопромышленность и Амурская экспедиция.
В золотодобыче Николай Николаевич навел порядок очень быстро. Своих должностей лишились многие чиновники, особенно те, кто переводил золотые прииски, принадлежавшие казне, в разряд невыгодных для разработки и передавали "своим" людям. Поплатились и хлеботорговцы, державшие слишком высокую цену. Муравьев учредил специальную охрану из сибирских казаков, которые сопровождали приисковиков-старателей от мест разработки до дома. Резко сократились случаи грабежей и убийства старателей.
По возможности Н.Н.Муравьев облегчал положение участников декабрьских событий 1825 года в Санкт-Петербурге, живущих в Сибири. И хотя недоброжелатели нового губернатора не замедлили донести об этом в столицу, император пояснил тем, кто так ждал его негодования: "….я не ищу личной мести….и, удалив преступников отсюда, вовсе не хочу отравлять их участь там".
Неожиданно на первый план выступил Амурский вопрос. Связано это было с тем, что находившиеся в Иркутске некоторое время англичане - Хилл и Остин, выдавая себя за любителей географии, а, будучи фактически секретными агентами британской разведки, прибыли в город Нерчинск, где хотели построить плот и спуститься по Шилке, а затем по Амуру к месту, где он впадает в море. Там их, видимо, должно было ожидать некое судно.
Муравьев немедленно послал отряд казаков на перехват англичан и доставку их в Иркутск.
Было отправлено донесение министру внутренних дел Перовскому, где обосновывалась необходимость скорейшего исследования Амура и организация экспедиции на Камчатку. Перовский не возражал, но дал понять, что ряд сановников, и прежде всего министр иностранных дел граф Нессельроде, будут против. Нессельроде, будучи прозападно настроенным политиком, не желал, чтобы Россия слишком укрепилась на Дальнем Востоке и в Средней Азии и перешла этим дорогу Великобритании. В таком ключе он и пытался воздействовать на императора.
Перовский же считал, что надо закрепляться там, где англичане еще не появились, но куда стремятся. Николай Первый прислушался к мнению Перовского и Муравьева.
Перед самым отъездом Муравьева на Камчатку император присвоил ему чин генерал-лейтенанта.
15 мая 1849 года тронулись в путь из Иркутска. 25 июня достигли Охотска.
Отсюда 4 июля на транспортном судне "Иртыш", которым командовал капитан-лейтенант Полонский, губернатор отплыл на Камчатку. Через три недели хода Муравьев увидел Петропавловск и Авачинскую бухту, осмотрел прилегающую местность и отметил будущие места расположения береговых артиллерийских батарей.
В Петропавловске Н.Н.Муравьев встретился с епископом Алеутским и Камчатским Иннокентием, они стали друзьями и единомышленниками.
В начале августа Николай Николаевич покинул Камчатку, а уже в сентябре Г.И. Невельской доложил и несказанно обрадовал Муравьева: вход в устье Амура был обнаружен, подтвердилась возможность прохода морских судов по реке.
В донесении Перовскому в ноябре 20 ноября 1849 года Н.Н.Муравьев сообщал об открытиях и предлагал изменить административное устройство края: упразднить порт Охотск, передав его функции Петропавловску. Камчатскую область предлагалось возвести на уровень губернии, назначив губернатором адмирала В.С.Завойко. (В 1854 году В.С.Завойко полностью сорвал попытку английского десанта высадится на берег в районе Петропавловска. М.Б.)
Занимал Н.Н.Муравьева и другой вопрос огромного масштаба: как присоединить и защитить большую территорию от Забайкалья до устья Амура? Необходима была вооруженная и надежная защита. Муравьев нашел выход - такой защитой будет казачество. И в Балканском походе, и в Польше, и на Кавказе Николай Николаевич неоднократно сталкивался с казаками, участвовал с ними в сражениях, видел их безупречную храбрость и служение долгу.
Но сибирскому казачеству Н.Н.Муравьев решил придать иной статус. Они стали одновременно и войском, и пограничной стражей, и приграничным населением. Все казаки Восточной Сибири и Забайкалья должны были войти в состав Забайкальского казачьего войска.
Муравьев пытался упорядочить кяхтинскую русско-китайскую торговлю. (Согласно положений договора 1727 года между Россией и Китаем - Кяхта была единственным поселком на границе, где велась торговля. М.Б.) Через Кяхту в Китай контрабандой уходило русское золото.
Тем временем, в августе 1850 года, Г.И.Невельской в двадцати пяти верстах от устья Амура основал порт, который назвал Николаевским. К концу лета штабс-капитан Михаил Карсаков закончил работу по переводу Охотского порта в Петропавловск.
Н.Н.Муравьев приехал в Санкт-Петербург, и после нескольких встреч с императором главный вопрос был решен. Русские оставались на Амуре навсегда. Оставалось известить об этом Китай как о свершившемся факте. Одновременно Китаю предлагались все возможные виды сотрудничества.
Позже было опубликовано повеление императора об утверждении положения о батальонах Забайкальского казачьего войска.
Правда, Николаю Николаевичу предстояло выдержать еще одну битву с высшими государственными сановниками. Касалось это торговли водкой. Муравьев хотел изменить существующий порядок откупной торговли, создать единые стандарты "хлебного вина" и особую торговую сеть, контролируя которую, разрешить продавать водку не в розлив, так как это способствовало быстрому спаиванию сибирского населения, а в запечатанной посуде. И хотя такими предложениями были недовольны чиновники министерства финансов, включая самого Министра, имевшие свой процент от откупа, Н.Н.Муравьев своего добился. Скоро такое нововведение распространилось по всей России.
Несмотря на происки недоброжелателей, влияние Н,Н.Муравьева в Санкт-Петербурге возросло. К его мнению прислушивался не только император, но и наследник престола Александр Николаевич, и председатель Русского Географического Общества великий князь Константин Николаевич.
За успехи Муравьев был награжден орденами Св.Анны первой степени и Св.Георгия четвертой степени. Вернувшись из Санкт-Петербурга в прекрасном расположении духа, он был готов к новым свершениям.
Под руководством губернатора в 1851 году Русское Географические Общество открыло Сибирский отдел. Во время открытия его Н.Н.Муравьев сказал: "….предки наши завоевали Сибирь в вечное достояние России…..Так предстоит ныне нашему отделу приобресть страну эту в ученом отношении….."
Между тем Г.И. Невельской продолжал осваивать течение нижнего Амура. И хотя пребывание русских на реке признали все, включая Китай и Европу, положение России в этих местах было еще нетвердым. Муравьев это понимал. Он направил в Санкт-Петербург депешу, в которой высказал просьбу о ведении переговоров с Китаем им самим, минуя чиновников Министерства иностранных дел. Это было вызвано восстанием в Китае и сложностями в Приамурье. Но получил отказ и вскоре - вызов в Санкт-Петербург. 3имой 1853 года Н.Н.Муравьев выехал в столицу.
В Санкт-Петербурге он поднял перед правительством и непосредственно перед императором два вопроса. Во-первых, еще раз предложил предоставить ему возможности и права дипломата для противостояния попыткам других держав закрепиться в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Во-вторых, отстаивая интересы России в районе Тихого океана, Муравьев надеялся, что Российско-Американской торговой компании будет разрешено ввести в сферу своего влияния Сахалин и развивать оттуда торговлю с Кореей и Японией, так как все равно, когда бы это ни случилось, Россия будет вынуждена отдать свои владения в Северной Америке, по причине все более растущего могущества Соединенных Штатов.
Россия в то время находилась на грани войны с Европой, одной из причин которой оказался прозападный настрой Нессельроде.
Как опытный военный, понимающий, что война неизбежна, Муравьев решил обследовать обстановку за границей, и повод нашелся: ностальгия жены-француженки и возможность поправить здоровье самого Николая Николаевича на водах. Побывав в Германии и Франции, супруги, между прочим, заглянули в Испанию и Англию. Итогом этого вояжа стал подробнейший отчет в Санкт-Петербурге.
Прибыв в Иркутск в марте 1854 года, Н.Н.Муравьев выяснил, как идет подготовка к Амурской экспедиции и сам присоединился к ней. Отплытие планировалось из Шилкинского Завода. В составе экспедиции было более тысячи человек на пароходе, баркасах, лодках и плотах.
14 мая 1854 года экспедиция отправилась. Шли сначала по Шилке к Амуру. Шесть дней спустя приблизились к месту, где когда-то находился Албазин. Через неделю достигли устья Зеи. Китайский Айгун был предупрежден о прохождении сплава русской делегацией.
Так как точных карт не было, плавание продолжалось наугад, но проходило вполне удачно, и 14 июня 1854 года экспедиция прибыла в пост Мариинский, успешно завершив первый этап. Забегая вперед, надо сказать, что всего их будет несколько, и с пятой экспедицией вновь отправится Муравьев, на этот раз для установления с представителями Китая государственной границы двух стран.
Но это будет позже, а пока, находясь в Мариинском посту, Н.Н.Муравьев направил три сотни человек, из прибывших с экспедицией, для укомплектования экипажей транспортных судов "Иртыш" и "Двина", пришедших с Кронштадта. Сотню забайкальских казаков он оставил для обороны самого Мариинского поста, остальные должны были двигаться вниз - в Николаевский. Михаила Карсакова направили в Санкт-Петербург с депешей о благоприятном сплаве по Амуру.
Война же набирала силу. Англо-французские союзные войска двигались на Балканы и в Крым. 17 августа 1854 года война докатилась до Камчатки. В Авачинскую бухту зашел незнакомый пароход под американским флагом. У американцев в то время пароходов было мало, и береговые посты у Петропавловска знали их наперечет, решено было осмотреть судно. В море выслали катер, но пароход развернулся и ушел.
А через три дня начался обстрел города с кораблей англо-французской эскадры. У Петропавловска союзники потерпели поражение, и, хотя честь победителя принадлежит адмиралу В.С.Завойко, вклад Н.Н.Муравьева в оборону города был огромен - ведь именно он когда-то определил точки расположения береговых артиллерийских батарей.
18 февраля 1855 года в Санкт-Петербурге скончался император Николай Павлович. На престол вступил Александр Второй. Впереди было время реформ.
В феврале 1856 года появился просвет в решении пограничного вопроса с Китаем. Последний был готов провести линию границы по левому берегу Амура, но Муравьев был против. Он убеждал молодого императора Александра в том, что нельзя оставлять земли на Амуре и на побережье за Китаем, там велико влияние англичан и последние будут распоряжаться на этих землях. Чтобы предотвратить это, территории на Амуре и на побережье непременно следовало заселять. Тогда китайцы признают их русскими.
Для защиты и освоения этих мест Н.Н.Муравьев создал еще одно казачье войско - Амурское. Основным опорным пунктом его намечалось сделать Усть-Зейский пост (ныне город Благовещенск).
В 1858 году процесс переговоров с Китаем приобрел наконец организованный характер. В городе Айгуне, на правом берегу Амура, встретились Н.Н.Муравьев, прибывший туда по указанию императора, и главнокомандующий Хейлудзянской провинцией Цзянь-Цюнь, которого китайское правительство уполномочило вести переговоры.
Муравьев объявил, что Амурский край давно заселен и освоен русскими, по Амуру ходят русские корабли, а в его устье расположены русские укрепления. После чего предложил учесть это при заключении договора. В ответ китайцы вновь вернулись к рассуждениям о том, что эти земли издавна принадлежат им.
Н.Н.Муравьев, будучи непревзойденным дипломатом, понимал, что китайцы подпишут договор, но при этом они стараются "сохранить свое лицо". Он терпеливо выслушал пространную речь Цзянь-Цюня, потом передал ему проект трактата и с почтением к своим оппонентам откланялся.
16 мая 1858 года переговоры закончились. Договор был подписан.
Таким образом, обширный район Приамурья, стараниями Н. Н. Муравьева, стал законной землей русского государства.
21 мая 1858 года генерал-губернатор Восточной Сибири генерал-лейтенант Н.Н.Муравьев донес государю императору о заключении договора с Китаем. В тот же день архиепископ Иннокентий заложил в Усть-Зейском посту храм во имя Пресвятой Богородицы, а сам пост был торжественно переименован в Благовещенск.
Почти все лето 1858 года Н.Н.Муравьев намечал места для строительства казачьих станиц по всему левому берегу Амура, до самого устья Уссури. Именно тогда было основано военное поселение, названное Хабаровкой в честь великого землепроходца. Ныне это город Хабаровск.
В конце августа Муравьев возвратился в Иркутск. Его встречали пушечной пальбой и колокольным звоном. А вскоре из Санкт-Петербурга прибыл фельдегерь, вручивший Николаю Николаевичу пакет от императора. В высочайшем рескрипте Александра Второго было сказано:
"… просвещенным действиям вашим обязан этот край началом своего гражданского возрождения… и заключенным вами трактатом дарован Сибири новый торговый путь по реке Амуру, служащий залогом будущему промышленному развитию государства. …В воздаяние за таковые заслуги ваши, Я возвел вас …в графское Российской империи достоинство, с присоединением к имени вашему названия Амурского, в память о том крае, которому в особенности посвящены были, в последние годы, настоятельные труды ваши и постоянная заботливость".
Одновременно с возведением в графское достоинство Муравьев-Амурский стал генералом от инфантерии.
Н.Н.Муравьев-Амурский становится популярным в России. Он получает письма со всей страны, студенты университетов просят по окончании принять их на службу в Сибирь. Учреждаются стипендии и премии его имени.
Именно теперь, как считал Николай Николаевич, пришло время решить проблему границы на острове Сахалин, которую он всегда рассматривал как составную часть амурского вопроса. И в самом деле, река Амур не представляла собой полностью безопасный, стратегически независимый, связующий канал между Россией и Китаем, пока устье ее оставалось запертым японской границей. Подняв сахалинский вопрос в конце 1858 года, Н.Н.Муравьев-Амурский получает дипломатические полномочия на ведение переговоров с японским правительством.
Вспомним, что еще в 1849 году Г.И.Невельской на корабле "Байкал" собрал интересные данные о географических особенностях не только материкового берега, в частности устья Амура, но и об острове Сахалин. Он установил первым, что Сахалин является островом, отделенным от материка проливом, пригодным для судоходства, и что туземцы не подчинены никакому государству. Тем более что в северной части острова были открыты богатые месторождения каменного угля. Недаром Муравьев в 1853 году предложил ввести Сахалин в сферу деловых интересов Российско-Американской компании. И по его поручению Г.И.Невельской, в том же 1853 году, на корабле Российско-Американской торговой компании "Николай Первый" подошел к острову Сахалин и высадил десант из 73 человек в заливе Анива, где и был поднят русский военный флаг.
Однако не без участия недоброжелателей Н.Н.Муравьева, занимавших в Санкт-Петербурге весьма значительные посты, генерал-адъютант, вице-адмирал граф Е.В.Путятин, заключая с Японией в 1855 году Симодский договор о дружбе, торговле и границах, оставил остров Сахалин "неразделенным между Россией и Японией, как было до сего времени".
Подписание столь неконкретного, по мнению Муравьева (и не только его), договора только обострило взаимоотношения между Россией и Японией в вопросе о Сахалине и на несколько лет заморозило процесс территориального размежевания.
И вот, наделенный полномочиями и получивший от Министерства иностранных дел главную инструкцию - "не сопровождать процесс переговоров силовыми демонстрациями", в августе 1859 года граф Н.Н.Муравьев-Амурский прибыл в столицу Японии Эдо. На переговорах он выступил с речью, которая содержала в себе цель прибытия и аргументы относительно прав России на весь остров Сахалин.
Муравьев подчеркивал, что для обеспечения безопасности России и Японии остров Сахалин должен быть полностью признан российской территорией. В то же время японцам предоставлялось право на свободное рыболовство в заливе Анива под защитой российских властей. Подобное разграничение дало бы России возможность устройства военных укреплений в южной части Сахалина, обеспечив тем самым свободное плавание судов через пролив Лаперуза - единственный выход в Тихий океан из устья Амура.
Но японцы заявили, что южная часть острова должна принадлежать им, а граница проходить на самом острове. Переговоры зашли в тупик, и Н.Н.Муравьев-Амурский, не имевший возможности из-за петербургских "пожеланий" показать военную силу России, покинул столицу Японии.
В отчетном докладе министру иностранных дел А.М.Горчакову он назвал Симодский договор 1855 года основной причиной неудачи переговоров, тактической ошибкой графа Путятина, который не обозначил права России на весь остров, о чем генерал-губернатор Восточной Сибири его предупреждал в 1855 году.
И все же наиболее важным следствием дипломатических мероприятий графа Муравьева-Амурского во взаимоотношениях с Японией стало то, что в дальнейших русско-японских переговорах о границах весь остров Сахалин рассматривался как объект российских интересов и в конечном итоге полностью принадлежит России.
Государственная граница, проведенная на остнве трактатат о торговле и дружбе. О. Сахалин, 1855 г.
Наступил 1860 год - последний год губернаторства графа Н.Н.Муравьева-Амурского. Он готовит предложения по новому устройству Дальнего Востока.
Свои проекты Муравьев лично отвозит в Санкт-Петербург. Уже на следующий день после прибытия - 16 февраля 1860 года - получает аудиенцию у императора.
Высказав Александру Второму свои планы относительно нового устройства и управления Иркутской, Енисейской и Забайкальской губерниями, Приамурьем, Приморьем и Камчаткой, он подытоживает этим свою двенадцатилетнюю деятельность, заявив царю, что считает целесообразным назначить себе замену - генерал-майора Михаила Семеновича Карсакова.
Александр отнесся к этому с должным вниманием. Предложения Муравьева должны были быть рассмотрены в Сибирском комитете в присутствии самого императора.
Рассмотрение дела затягивалось, и в марте Н.Н.Муравьев спросил разрешение на длительный отпуск за границей, который провел в Париже.
Вернувшись в мае в Санкт-Петербург, Н.Н.Муравьев узнает, что Сибирский комитет отчасти принял его предложения и для облегчения управления решил назначить штатного помощника генерал-губернатора, предложив занять эту должность М.С.Карсакову. Николай Николаевич согласился с этим и заторопился в Иркутск, чтобы ввести в курс дел нового помощника и попрощаться с Восточным краем.
Летом он побывал в Забайкалье, простился с бурятской степью, взглянул в последний раз на Амур - его уже называли в песнях "батюшкой". Плыть Николаю Николаевичу довелось на пароходе, названном его именем - "Муравьев-Амурский".
Он неспешно заканчивал свои губернаторские дела, отправляя в Сибирский комитет положения о поземельном устройстве на Амуре, о ссыльных в Восточной Сибири, о преобразовании Иркутской и Енисейской губерний по образцу Забайкальской - казачество предусматривалось как основное пограничное поселение в этих губерниях. В 1860 году число казачьих станиц на Амуре достигло шестидесяти одной, на Уссури - двадцати трех.
В начале января 1861 года Н.Н.Муравьев-Амурский сдал губернаторские дела Михаилу Семеновичу Карсакову. Весь Иркутск знал, что скоро Муравьев уезжает навсегда.
Назначенный для отъезда день начался в соборе напутственным молебном. На соборной площади его приветствовали тысячи человек. Слышались слова: "Мы тебя, граф, не забудем, не забудь ты нас!"
В Санкт-Петербург он прибыл 11 февраля и на следующий день подал императору прошение об увольнении от должности генерал-губернатора и о дозволении длительного заграничного отпуска для излечения от болезни.
Александр Второй встретил Муравьева более чем благосклонно, все его просьбы были удовлетворены.
Н.Н.Муравьев-Амурский не был очень суеверным человеком, но признал глубоко символичным то, что его отставка была принята 19 февраля 1861 года - в день отмены крепостного права, о необходимости которой он писал царю, еще будучи тульским губернатором.
В течение месяца после отставки он работал в Сибирском комитете ради всех своих замыслов по улучшению Восточного края, а 24 марта 1861 года выехал из Санкт-Петербурга в Париж и оттуда в родовое имение своей супруги Екатерины Николаевны.
Умер Николай Николаевич Муравьев 18 ноября 1881 года и похоронен женой Екатериной Николаевной в Париже на кладбище Монмартра в семейном склепе.
В 1908 году к месту захоронения был возложен серебряный венок с надписью: "Города Приморской области Хабаровск, Владивосток и Никольск-Уссурийский - графу Муравьеву-Амурскому (1858-1908)".
"Старые амурцы" - высокопоставленные чиновники и офицеры, чтя значимую роль Н.Н.Муравьева в обретении Россией Дальнего Востока, считали, что прах Муравьева-Амурского должен быть перезахоронен там. И хотя графиня Муравьева дала свое согласие на это, прошло много лет, прежде чем его прах был перенесен и предан родной земле. В 1991 году его вновь похоронили во Владивостоке и воскресили в памяти благодарные и восхищенные его мыслями и делами.