Право в конфликте. Андрей Саркисов
2004-04-06
Конфликт – проблема нашего времени. Дискурс «конфликт – согласие» отражает реальность повседневной жизни современного общества, но значимость проблемы не только в этом. В общественном сознании эта проблема воспринимается как конфликт возможности и необходимости. Иными словами, с одной стороны, растет понимание принципиальной невозможности бесконфликтной модели общественного устройства, но, с другой стороны, очевидна настоятельная необходимость оптимизации конфликтных процессов в системе общественных отношений. Решение проблемы ищут в праве.
Это само по себе не плохо: поле права не поле брани. Однако право не только разрешает, но и порождает общественные конфликты, и наоборот, конфликтные процессы изменяют право. Право существует в конфликте.
Necessitas frangit legem – необходимость ломает закон (лат.).
Всякое понятие, которое отражает процесс мышления и чувствования человека и выражается в словах языка, вызывает у человека определенные ассоциации. Когда произносится слово «конфликт», то возникающие при этом у говорящего или слушающего ассоциации несут в себе, как правило, отрицательный оттенок. Более того, значимость понятия «конфликт», то есть ценностная его допустимость, соотносится с понятиями «спор», «столкновение», «противоборство», «конфронтация». При этом в обыденном сознании понятийное поле суживается до восприятия конфликта как исключительно общественного явления. Такое понятие развертывается в суждение: раз конфликт есть феномен общественной жизни, и отрицательный феномен, от него надо постараться избавиться в принципе. Отсюда постоянное возникновение учений о бесконфликтных обществах всеобщего благоденствия, попытки претворения коих в жизнь столь же постоянно приводили к общественным катаклизмам.
Лингвистический анализ слова «конфликт» показывает его латинское происхождение. Приставка «con» означает «вместе с кем-либо» или «против кого-либо»; глагол «fligo» значит «ударять» или «сталкивать». Их соединением образованы латинские слова «conflictus» – «удар»; «conflicto» – «бороться»; «conflictio» – «столкновение». Отсюда – и заимствованное слово «конфликт» в большинстве европейских («conflict» – в английском, «conflit» – во французском) и в русском языках. Интересно, что, например, в китайском языке слово «чунту» также состоит из иероглифов «чун» (нарываться) и «ту» (сталкиваться).
Задумаемся, однако, стоит ли всегда придавать этому понятию негативный оттенок, а для этого зададимся вопросом: применимо ли понятие «конфликт» вне сферы отношений, складывающихся в общественной жизни людей, то есть, в самом общем смысле, к неживой и живой природе? Мы придем к выводу: да, применимо.
В самом деле, физические процессы обусловлены противодействием тепловых, электромагнитных, гравитационных и других сил. Древнегреческий философ Эпикур (ок. 341–270 гг. до н.э.) говорил, что случайные столкновения разнонаправленных сил в хаосе материи приводят к противоборствам, что составляет суть развития природы. В традиции другого философа – Платона (427–347 гг. до н.э.), фактор случая заменяется фактором высшего разума, то есть Бога, однако процессы борьбы противоположных сил в природе также признаются постоянными. Таким образом, можно применять понятие «физический конфликт» для объяснения физических процессов и эволюции природы в целом.
Существует и понятие «биологический конфликт» по отношению к процессам в живой природе. Таким понятием биологи определяют, например, сущность конкуренции видов, хищничества, аменсализма (в мире растений – один из видов взаимодействующей пары влияет отрицательно на рост другого вида) и т.д.
Итак, понятия «физический конфликт» и «биологический конфликт» допустимы. Несут ли они негативный смысл? Очевиден ответ: нет, не несут.
Не будем далее развивать общую типологию конфликтов. Иначе можно расширить наше понятийное поле до диалектической категории «единства и борьбы противоположностей», и мы станем заложниками такого расширительного подхода, используя понятие «конфликт» как абсолютную категорию, объясняющую любые процессы движения материи и сознания через конфликтность и делающую любое исследование схоластическим. Ограничимся впредь так называемой социальной сферой, охватывающей и без того сложную систему взаимоотношений отдельных людей, общностей и групп, общества и государства.
Из всего вышеизложенного оставим главное: конфликтность, то есть возможное или реальное наличие конфликтов, является атрибутивным свойством движения материи и сознания. Мы живем в постоянном окружении конфликтов и должны приучить себя к мысли, что, во-первых, конфликты неизбежны и что, во-вторых, конфликты несут в себе как отрицательное, так и положительное начало, в зависимости от нашей оценки.
Мы нуждаемся в самом общем определении понятия «конфликт», и оно может быть следующим: конфликт есть любое взаимодействие противостоящих сил.
На этом оставим высокий уровень абстрагирования и перейдем к анализу тех конфликтов, которые пронизывают все уровни общества. Без них в общественной жизни не возникает ничего нового – ни в труде, ни в политике, ни в культуре, ни в спорте, их называют социальными конфликтами.
Социальный конфликт в онтологическом смысле есть явление общественной жизни. Явление – обнаружение некоторой сущности через свойства и отношения, воспринимаемые человеком. Сущность же – это совокупность необходимых признаков (сторон) и связей (функций) какой-либо вещи в их взаимозависимости.
Социальный конфликт в своей сущности порождается природой общественной жизни. Он непосредственным образом выражает те или иные стороны социального бытия, место и роль человека в нем. Конфликт – нормальное свойство социальных систем, способ взаимодействия социальных субъектов – людей, групп, общественных институтов, общностей и государств. Явление социального конфликта мы воспринимаем через определенные действия социальных субъектов, поэтому, для удобства восприятия и оценки, конфликт можно рассматривать как некоторую совокупность действий и их последствий. Последовательность действий – это процесс, поэтому каждый конфликт можно рассматривать как самостоятельный процесс и как неотъемлемую составляющую общественного процесса.
Социальный конфликт в гносеологическом смысле есть осознание – на уровне отдельного человека, общности или общества в целом – противоречивости процесса взаимодействия социальных субъектов, различия и даже несовместимости их интересов, ценностей и целей, которое выражается в осмысленном противостоянии позиций, идей, взглядов, по меньшей мере, двух сторон.
Центром любого социального конфликта является человек в системе отношений с другими людьми, то есть человек как социальная категория. Отдельный человек может и не быть участником конкретного конфликта (например, при конфликте государств), но, являясь потенциальным субъектом соответствующих взаимоотношений, он может стать заинтересованной стороной, и поэтому, во-первых, без него (человека абстрактного) конфликт нельзя назвать социальным и, во-вторых, для него (человека конкретного) теоретически актуален любой социальный конфликт.
Конфликт – явление повсеместное. Конфликтные ситуации возникают во всех сферах общественной жизни, будь то экономика, политика, быт, культура или идеология. Каждый конкретный конфликт порождает некий результат, положительный или отрицательный в той или иной системе ценностей, то есть имеет последствия, значимые для общества или человека. Иногда этот результат порождает новый конфликт. Таким образом, идет развитие общества, поступательно ли, циклично ли – это вопрос теории цивилизаций, – но всегда конфликтно.
Бесконфликтность, то есть принципиальная возможность отсутствия в сфере общественных взаимоотношений каких-либо конфликтов – это иллюзия и уж тем более не благо. Конфликты, как и любые социальные противоречия, являются формой реальных общественных связей, которые как раз и выражают взаимодействие личностей, отношения социальных групп и общностей при несовпадении, полном или частичном, или даже несовместимости их потребностей, мотивов и ролей.
Естественно, как нельзя абсолютизировать категорию конфликта в философии бытия, так нельзя ее абсолютизировать и в обществоведении. Всегда есть соблазн выдвинуть что-то одно в качестве доминанты общественного развития, например борьбу классов в теории марксизма, поэтому некоторые конфликтологи в качестве доминанты выдвигают социальный конфликт. Воздержимся от восприятия социального конфликта как основного фактора развития общества.
В основе такого скептицизма лежит важнейший правовой тезис – существует принципиальная возможность регулирования социальных конфликтов.
Действительно, социальный конфликт – совокупность осознаваемых действий, поэтому любая из конфликтующих сторон имеет возможность саморегулирования, изменяя эту совокупность и последовательность действий под определенным воздействием противостоящей стороны, и, наконец, может появиться третья сторона, не участвующая в конфликте непосредственно, но имеющая возможность изменить его течение, например государство.
Итак, каждый социальный конфликт – явление, подверженное регулированию и, следовательно, прогнозируемое в той или иной степени. Возможность регулирования объясняется природой социальных конфликтов, формами взаимодействия участвующих в них сторон, их заинтересованностью в исходе и последствиях конфликтов.
В возможности регулирования конфликтов есть свои сложности. Нельзя исходить из того, что существуют или могут быть разработаны «золотые» правила, позволяющие предупредить либо урегулировать любой конфликт. Это не так. В конфликте нарушается так называемый «закон непрерывности», то есть всякое данное состояние конфликтующей системы не может быть объяснено только исходя из предшествующих состояний. Однако не следует впадать и в другую крайность, предполагая, что любая попытка почерпнуть из прошлого правила рационального поведения неправомерна. Несмотря на бесконечное многообразие конфликтных ситуаций, можно и нужно вырабатывать общие правила поведения, основанные на типизации таких ситуаций. Строго говоря, в этом заключается основа общественного порядка, складывающегося в результате применения различных норм с несовпадающими способами воздействия (обычаев, норм морали, внутренних правил организации и т.д.), а также правопорядка – важнейшей составной части общественного порядка, регламентированной нормами права. В противном случае общественный порядок был бы принципиально невозможен.
Научный подход к изучению социальных конфликтов привел к возникновению науки конфликтологии – сравнительно новой, быстро развивающейся самостоятельной отрасли научного знания. Предметом этой науки является изучение причин, особенностей и закономерностей возникновения, развития и завершения социальных конфликтов, принципов, методов и способов их ослабления, разрешения и предотвращения, преодоление негативных последствий и конструктивное регулирование конфликтов.
Дадим следующее определение социальному конфликту.
Социальный конфликт – это явление общественной жизни; это подсистема в системе общественных отношений, устанавливающая прямые и обратные связи между элементами общества и обществом в целом на всех уровнях; это способ взаимодействия социальных субъектов при несовпадении, полном или частичном, их интересов, желаний и потребностей, взглядов, целей или средств их достижения, обусловленном различием их социальных статусов и ролей; это, наконец, процесс столкновения и возникающего после этого противоборства двух или более субъектов, завершающийся определенными последствиями, как для субъектов, так и для общества или его части.
Единственным субъектом конфликта может выступить и отдельная личность (внутриличностный конфликт), но в этом случае в сознании личности отражается какое-либо фактическое или возможное противоборство двух или более социальных субъектов.
Социальные конфликты поддаются оценке, прогнозированию и управлению.
Научный подход к исследованию каких-либо явлений требует использования так называемого понятийного аппарата. В понятийном поле социального конфликта можно выделить следующие категории: участники конфликта, объекты и предмет конфликта, ресурсы и отношения участников конфликта, потребности и цели участников конфликта, борьба между участниками конфликта и ее последствия.
Участники конфликта – социальные субъекты, то есть отдельные личности, группы, общности, общества и государства, обладающие определенным статусом в системе общественных отношений на том уровне, где возникает социальный конфликт.
Объект конфликта – это любой элемент материального мира и общественной жизни, способный служить предметом личных, групповых и общественных интересов: собственность, власть, авторитет, привилегия, престиж, слава и т.д. Чтобы стать объектом конфликта, этот элемент должен попасть в пересечение интересов различных социальных субъектов, которые стремятся к полному или некоторому контролю над ним.
Предмет конфликта – это объективно существующая или воображаемая проблема, являющаяся причиной спора, раздора или враждебности между вовлеченными в разрешение этой проблемы социальными субъектами. Это то основное противоречие, из-за которого и ради разрешения которого субъекты конфликтного взаимодействия вступают в противоборство. Это может быть проблема собственности или власти, проблема первенства или совместимости, проблема авторитета или признания. Иными словами, предметом конфликта выступает не само несовпадение позиций (интересов, взглядов и т.д.) сторон, а восприятие участниками конфликта такого несовпадения как проблемы и возникающие отсюда противоречия между ними.
Ресурсы – это совокупности элементов материального мира и общественной жизни, обеспечивающие существование и статус социальных субъектов и используемые ими, например: вещественные, энергетические, информационные, финансово-экономические, политические, правовые, идеологические, морально-волевые. Разнообразие ресурсов отражает многообразие мира.
Возможности участников конфликта – это ресурсы, которые не используются участниками конфликта, но потенциально могут быть ими использованы для повышения социального статуса либо дальнейшего поддержания или улучшения существования, а также для достижения ими своих целей в уже возникшем конфликте.
Отношения между участниками конфликта и другими социальными субъектами – это часть общественных взаимоотношений, которая определяет статус (ранг) участников конфликта и меру использования ими ресурсов и возможностей. При этом важное место занимают правоотношения, урегулированные нормами права, которые определяют обеспеченную законодательством меру возможного и должного поведения.
Потребности участников конфликта – это ресурсы и отношения, объективно необходимые социальным субъектам для дальнейшего поддержания или улучшения существования, а также для достижения ими своих целей.
Цели участников конфликта – это представляемые и желаемые будущие события или состояния. Представления могут иметь логическое или иррациональное содержание. Цели рассматриваются в совокупности со средствами их достижения.
Борьба между участниками конфликта – это совокупность активных действий участников конфликта в определенной последовательности при столкновении (инциденте) и последующем противоборстве конфликтующих сторон. Для правоведов при этом важны действия, которые влекут определенные правовые последствия (правомерные – акты, направленные на установление, изменение и прекращение тех или иных правоотношений, либо иные поступки; неправомерные – правонарушения, в том числе преступления).
Последствия борьбы между участниками конфликта – совокупность результатов их действий (реализованных волеизъявлений, ставших жизненными фактами, и событий, наступивших помимо воли участников конфликта, но в связи с их борьбой).
Рассмотрение сущности социального конфликта требует от нас понимания общих причин его существования в общественной жизни. Можно выделить четыре основные концепции причин социальных конфликтов – философскую, прагматическую, социальную и психологическую.
Суть философской концепции состоит в том, что исходной, базовой причиной существования конфликта объявляется наличие во всех без исключения объектах и явлениях материального и духовного мира противоположных (бинарных) сторон, тяготеющих к взаимному проникновению через различные формы противоборств. Считается, что это свойство жизни не требует доказательств: так устроен мир. Почему он так устроен – неизвестно, но в нем все взаимодополняемо: добру противостоит зло, случайному – детерминированное, неустойчивости – самоорганизация и т.д.
Такое понимание мироустройства в европейской традиции восходит к учению Эмпедокла (ок. 495–435 гг. до н.э.), который считал, что развитие природы представляет собой соединение и разъединение первоэлементов в результате противоборства двух непримиримых сторон: «дружбы» (сил притягивания) и «вражды» (сил отталкивания).
В наиболее полном виде концепцию причинной обусловленности конфликта как неразрывного существования и взаимопроникновения противоположностей разработал немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831 гг.). Согласно учению Гегеля, противоположности единого целого находятся не только в состоянии взаимосвязи и взаимоисключения, но и образуют постоянный процесс динамического взаимодействия, который ведет к развитию взаимопроникающих противоположностей, определяющих одна другую и, в то же время, борющихся, отрицающих друг друга.
Взаимопроникновение и взаимоотрицание противоположностей Гегель назвал противоречием.
Развитие любого явления, по Гегелю, есть становление, обострение и разрешение противоречий, то есть конфликт, завершающийся переходом противоположностей друг в друга и образованием более высоких форм развития данного явления.
Прагматическая концепция устанавливает начало формирования противоречий с момента, когда в развитии явления возникает нехватка ресурсов.
В основе этой концепции лежит аксиоматическое утверждение, что в нашем мире все сущее движется и развивается, а для этого нужны ресурсы: энергетические, вещественные, информационные, финансовые, морально-волевые и другие. Эти ресурсы должны быть в нужном месте, в определенное время, требуемого качества и в нужном количестве. В том случае, если в своем развитии некий субъект начинает испытывать ресурсный дефицит, он вынужден изыскивать недостающие ресурсы «на стороне», порождая тем самым конфликтные взаимоотношения со своим окружением.
Возникновение конфликтных ситуаций возможно даже при избытке ресурсов и развитой коммуникации. Причем чем больше по объему и сложнее в структурном плане становится система, тем сильнее проявляются ее внутренние конфликтогенные качества. С увеличением объема системы происходит стратификация внутрисистемного ресурсного дефицита и образование иерархии новых очагов конфликта.
Социальная концепция к числу причин, обусловливающих возникновение конфликтов в сфере человеческой деятельности, относит следующие: столкновение интересов и ущемление потребностей людей и социальных групп; расхождение между ожиданиями и возможностями их удовлетворения; наличие иррационального в поведении человека и человеческих сообществ; отчуждение личности от общества.
Объяснение причины социальных конфликтов как результата столкновения интересов сторон имеет давнюю традицию. В глобальном масштабе конфликт интересов проявляется в борьбе государств, общественных классов и социальных групп за изменение критериев распределения материальных, финансовых, властных и других ресурсов. В обыденной жизни противоборство интересов вытекает из религиозных, культурных, национальных, профессиональных и других расхождений.
По этой концепции, какие бы конкретные причины ни лежали в основе поведения противоборствующих сторон, в конечном счете они сводятся к их интересам, которые в ситуации конфликта оказываются несовместимыми или противоположными. Так, Карл Маркс (1818–1883 гг.) и последователи его учения усматривали основную причину крупных социальных потрясений в несоответствии сложившихся производственных отношений характеру производительных сил. Интересы увязываются с категорией «потребность», под которой понимают состояние нехватки чего-либо.
Ожидания и возможности анализируются в рамках так называемой концепции депривации. Речь идет о состоянии, для которого характерно явное расхождение между ожиданиями и возможностями их удовлетворения. Депривация может усиливаться, уменьшаться или оставаться неизменной в зависимости от того, в каком соотношении находятся ожидания и возможности. С уменьшением депривации снижается социальная напряженность, возникшие противоборства могут прийти к существенному затуханию. Особо выделяется случай условной депривации, при которой социальный конфликт может начаться не только тогда, когда массы живут хуже в абсолютном смысле, но и тогда, когда их положение улучшается, вызывая более интенсивный рост ожиданий.
Во многих исследованиях подчеркивается, что конфликт в обществе не всегда представляет собой объяснимое противоречие между людьми, которые рационально отстаивают свои интересы. Иными словами, социальный конфликт не всегда подчиняется логической реконструкции, то есть имеет иррациональную составляющую.
Так, по мнению итальянского исследователя Вильфредо Парето (1848–1923 гг.), любые логически стройные теории и идеологии являются только ширмой, которая скрывает действия людей, продиктованные иррациональностью человеческой психики.
Принцип поиска компромиссных решений в неантагонистических конфликтах, высказанный этим ученым, вошел во все современные учебники по математической теории игр. Суть его состоит в том, что в конфликте нескольких лиц, преследующих невзаимоисключающие цели, не самой плохой стратегией их совместного поведения будет та, которая не может быть отвергнута на основании невыгодности для всех сторон. Такие стратегии называются «оптимальными по Парето» и не дают наилучшего варианта решения проблемы. Но выбор «неоптимальной по Парето» стратегии означает недоиспользование участниками конфликта имеющихся у них договорных возможностей.
Проблема отчуждения личности выражается в разрыве между жизнью отдельного человека и развитием общества. Это означает, что итоги деятельности отдельных лиц, накопленные ими материальные и духовные ценности обретают как бы собственную жизнь, отделяясь от самого человека и подчиняя его себе.
Положение о принципиальной неустранимости отчуждения по самой природе вещей высказал русский философ Николай Бердяев (1874–1948 гг.). Система обладает качествами, которых нет у ее элементов, и каждый элемент имеет качества, которые не присущи системе. Применительно к обществу это означает, что коллективный разум и групповое поведение формируются по иным законам, чем индивидуальный разум и личное поведение.
Теперь рассмотрим социальные конфликты с позиций юридической науки. Для этого необходимо не только учесть все вышеизложенные (а равно и неизложенные в силу ограниченного объема статьи) концепции и теории конфликтов, но и выработать свои собственные, актуализирующие конфликтологические исследования в сфере права.
Сфера права – это часть общественных отношений, которые определяются особыми формами социальной саморегуляции: обязательными правилами поведения, установленными или санкционированными государством (нормами позитивного права), обеспеченными принудительной силой государства, и/или правилами возможного или должного поведения, существующими в правосознании общества на том или ином этапе его развития. Практически любой социальный конфликт можно рассмотреть в сфере права, применительно к сложившемуся в данном обществе комплексу взглядов, идей, концепций, обычаев и традиций, касающихся правозначимых ценностей, правопонимания и представлений о должном правопорядке.
В изучении социальных конфликтов в сфере действующего или предполагаемого права состоит методологическая особенность юридической конфликтологии, которая до недавнего времени являлась отраслью конфликтологии, а ныне складывается в новую самостоятельную юридическую науку.
Итак, парадигма «человек – общность – общество – государство» дополняется новым элементом – «право». Социальные конфликты в этой парадигме можно разделить на юридические и неюридические. Если конфликт можно регулировать и/или разрешать в системе существующего правопорядка, то это – юридический конфликт. Если же нет – конфликт рассматривается с позиций возможного или желаемого правопорядка, то есть правосознания его участников либо исследователей. Такой конфликт нельзя назвать юридическим, но это, несомненно, конфликт в сфере права, или правовой конфликт.
Попытаемся разобраться с юридическими конфликтами.
Юридические конфликты протекают в сфере правовых отношений, то есть таких общественных взаимоотношений, которые регулируются нормами права, определяющими меру возможного и должного поведения всех участников этих отношений. Юридические конфликты порождаются юридическими фактами: значимыми в правовом отношении событиями и действиями социальных субъектов, правомерными или неправомерными. Последствия юридических конфликтов также становятся юридическими фактами. Обязательным участником юридического конфликта является государство – социальный субъект, обладающий особым социальным статусом, ресурсами, возможностями и ролью в системе общественных отношений, устанавливающий нормы права.
Обязательное участие государства в юридическом конфликте – постулат, на котором настаивает автор настоящей статьи.
Государство в юридическом конфликте выступает в качестве либо прямого, либо потенциального участника.
Прямое участие государства происходит в межгосударственных конфликтах (где оно выступает в качестве суверенного субъекта системы международных отношений) или при участии его в конфликтах посредством органов государственной власти и управления (правоохранительных, судебных, налоговых и т.д.). Появление государства на какой-либо стадии конфликта, когда определились первоначальные участники конфликта, не делает государство неким «третьим лицом», так как государство обязательно либо встает на сторону одного из первоначальных участников, либо объявляет действия всех участников неправомерными и по-своему определяет течение и завершение конфликта.
Потенциальное участие государства определяется системой установленных им правовых норм. Если участники конфликта нарушают или неправильно применяют нормы права, система норм предполагает обязательное вмешательство государства в конфликт. Даже если в реальности государство и не вступило в какой-либо возникший в системе правоотношений конфликт, такой конфликт должен моделироваться с предполагаемым участием государства, то есть рассматриваться как юридический конфликт.
Иные правовые конфликты – это, прежде всего, конфликты в правосознании.
Право в широком смысле объективно по своему источнику, поскольку его корни заключены в необходимости регулирования взаимоотношений между людьми и их сообществами. Права и свободы человека, составляющие фундамент современного права, определены с учетом общественной природы человека, характеризующей его как социального субъекта.
Право объективно также по своему содержанию; как идеал, правовые принципы и нормы характеризуют объективно значащие для общественного субъекта всеобщие правила поведения, именно те правила, которые соответствуют потребностям, интересам и особенностям общественного сознания.
Право субъективно, коль скоро творится субъектами и реализуется ими в своих целях и интересах. Субъективная сторона (правовая субъективность) воплощается в индивидуальном и общественном правосознании, в воле отдельных лиц и коллективов, в правотворческой и правоприменительной деятельности субъектов правоотношений.
Зависящие от личности индивидуальные особенности правосознания и мотивированных им правоотношений образуют субъективную форму правовой реальности. Знание или незнание права, признание или непризнание его, исполнение или неисполнение – вот составляющие правовой субъективности личности.
Законотворчество, совершенствование или коренное изменение правовой системы на основе данных науки и накопленного обществом опыта, официальное истолкование законов властью, наконец, общая воля народа, воплощаемая в правовой идее, разнообразные конкретные виды и модификации текущей правоприменительной практики – таково содержание правовой субъективности социальных субъектов.
В существующей правовой нормативно-ценностной системе элемент субъективности заключен в самом процессе оценивания тех или иных деяний юридических и физических лиц на основе установленных правил.
Единство объективного и субъективного в праве противоречиво. Диалектика противоречия порождает реальную возможность формирования конфликтов в правовой сфере. Рассмотрим основные источники такой возможности.
Наиболее важный из них – несоответствие состояния и уровня развития правосознания реальности правовых отношений, объективным потребностям их регулирования новыми юридическими нормами, а также существу объективно значащей правовой идеи. Несоответствие, развивающееся до противоречия, проявляется в столкновении обычая и закона; устаревших законов и вырабатываемых непосредственно практикой (вне деятельности законодателя) новых обязательных правил общественного поведения; в коллизии законов; в существовании и действии наряду с государственным религиозного права, что ведет к раздвоенности правосознания. Отмеченное противоречие обусловливает ситуацию, при которой каждый субъект практически признается одновременно членом двух разных правопорядков: устаревшего, но еще действующего, и идущего ему на смену нового, пока не утвержденного государством официально.
В противоречии находит проявление консервативность обычая и закона. Обычай не порождает конфликта и продолжает выполнять функцию регулятора общественных отношений и социального контроля до тех пор, пока способствует реализации общественных интересов. Старый обычай люди стремятся закрепить новым законом, но и в условиях нового правопорядка старый обычай может жить еще долгое время как рудимент былого правопорядка.
Правосознание, несмотря на то, что оно пронизано релятивностью, то есть изменяется с течением исторического времени, быстро «привыкает» к существующим условиям общественной жизни людей и установленному государством правопорядку, приобретая даже во многих случаях форму правовых догм и предрассудков. Относительная самостоятельность правосознания (по отношению к правовой реальности) обусловлена влиянием на него совокупности материальных и духовных явлений.
Другая, не менее существенная причина консервативности правосознания состоит в том, что оно всегда выполняет охранительную функцию по отношению к установленному правопорядку и политической системе власти и в этом смысле выступает фактором ее стабильности. Правосознание прямо связано с установкой правящих социальных групп – сохранять свой статус.
Постоянная апелляция к общим интересам народа и справедливости, прикрытие своих притязаний на политическое господство создает иллюзию объективной значимости тех взглядов, обычаев и законов, на которых держится существующая система власти и господства, но которые уже отжили свое время. Существовавшее долго в России крепостное право опиралось не только на государственную силу консервативного самодержавия, но и на правосознание дворянского класса, да и крепостных крестьян, оправдывавших этот социальный институт.
Исторический опыт свидетельствует о возрастающем проникновении правосознания в общегражданские (негосударственные) социальные отношения. Право расширяет свои границы за счет включения в сферу юридического регулирования новых элементов гражданского общества. Если государство стремится распространить свою волю и власть в виде утвержденного им правопорядка на гражданские отношения, то общественные институты, развивая самоуправление, ограничивают притязания государственной власти на расширение правового пространства, либо даже «завоевывают» себе некоторые дополнительные секторы социальных отношений, где достаточными являются неюридические правила поведения людей. Это противоречивое взаимодействие государства и гражданского общества образует, в свою очередь, поле юридических конфликтов как совокупность конфликтных ситуаций.
Право исторично: каждой эпохе, каждой социально-политической системе свойственны своя система права и специфический тип правосознания. Переход от одной системы к другой – всегда процесс конфликтный. В этот период происходит столкновение права с правом.
Предметом конфликта при переходе от одной системы права к другой становится процесс легитимации новых правоотношений – в современную эпоху, в первую очередь, через конституционный процесс. Политическая история Советского Союза и новой России служит иллюстрацией порядка узаконивания (легализации) общественно-политического устройства. Конституции 1918, 1924, 1936, 1977 и 1993 гг. обозначили различные исторические этапы становления и развития политической и правовой систем.
Право – знаковая система. Стороны конфликта апеллируют к правовым нормам, к прецеденту, к другим правовым источникам (в том числе, к правовому обычаю) для обоснования законности своих действий и противозаконности действий другой стороны. Нормы права – это языковые знаки, обобщающие информацию об общеобязательных образцах поведения и взаимоотношений людей в обществе. Знак в символической форме характеризует признаки запрещенного или разрешенного в данном правовом пространстве поведения, наказуемого или желаемого для социальной системы. Смысловое значение знака не воспринимается чувственно, а раскрывается только рационально, интерпретацией заключенного в нем объективно значащего правового содержания. Выраженная в законе-знаке информация становится реальным образцом обязательного поведения тогда, когда воплощается в правосознании субъекта и его правоотношении.
Интересно, что участники конфликта следуют одним и тем же знаковым формам, но стремятся извлечь и использовать в противоположных целях выраженные в них правовые смыслы. Право решения такого противостояния в системе действующего законодательства и правового регулирования принадлежит государству, его специализированному институту – суду, арбитру (экономическому, политическому и т.д.). Государство тем самым становится участником конфликта. Развитие социального конфликта, когда в нем участвуют государственные органы, всегда направлено на завершение конфликта в рамках действующего законодательства и в соответствии с ним.
Законодатель определяет схему и метод, а также модели прекращения конфликта. Принуждение (или его угроза) как актуально реализуемое средство – непременный фактор на завершающем этапе развития правового конфликта, если применение к нему иных средств оказывается безрезультативным либо просто невозможным. Во многих случаях принудительные меры сопровождают правовой конфликт на всем протяжении его развития. Дискуссии, соглашения, компромиссы, различные демократические процедуры, добровольные действия конфликтующих сторон могут и должны применяться при разрешении правовых конфликтов, однако эти методы чреваты возникновением новых конфликтов.
Итак, мы изложили наше представление о том, как рождаются конфликты в правосознании, как на их основе возникают юридические конфликты, а те, в свою очередь, обостряют противоречия между правопониманием и правоприменением. Возможно ли остановить этот бесконечный цикл? Может быть, решение заключается в выработке обществом единых моделей управления всеми видами конфликтов в сфере права? Тогда конфликт в правосознании между, например, правовым обычаем шариата и новым правопорядком будет разрешаться на тех же принципах, что и вызванный этим противоречием юридический конфликт, требующий государственного принуждения, и, главное, разрешение этих конфликтов будет совпадать во времени.