В будущее через прошлое? Александр Крылов

2004-05-15

«Разве это было бы не грешно – относиться к такой стране без должного уважения?!

Мне эта страна по душе, и я радуюсь при мысли, что проведу в ней год» [1].

Академик И. А. Гильденштедт¹

Последнее десятилетие двадцатого века стало временем больших исторических перемен. За несколько лет кардинально изменилась картина мира, привычная для нескольких поколений.

После распада Советского Союза стала актуальной проблема выживания небольших по численности этносов, к которым относятся и абхазы. Как во времена седой древности, этот народ, насчитывающий около ста тысяч человек, опять вынужден бороться за свое существование. Традиции предков, которые в течение многих десятилетий выкорчевывались советскими властями, сегодня оказались социально востребованными. Они стали последней надеждой не только культурного, но и физического выживания абхазов.

Законы горской демократии

Территория Абхазского княжества, вошедшего в состав Российской империи в 1810 году, была вытянута вдоль Черного моря и ограничена с одной стороны Главным Кавказским хребтом, а с другой – морским побережьем. В Абхазии, как и у соседних родственных адыгских народов, а также у большинства северокавказских горцев, феодальные отношения были не развиты. Здесь не существовало прикрепления людей к земле, крепостничества. Свободные абхазские крестьяне, или анхаю, жили согласно своим традициям, законам «горской демократии» и моральным нормам апсуара – кодекса нравственного поведения человека в семье и обществе. Поэтому абхазы отличались от населявших соседние княжества картвелов² и были ближе к другим народам региона, не знавшим крепостничества.

В течение многих веков абхазы испытывали лишь незначительные внешние влияния – они населяли в основном горные и предгорные районы, отделенные от морского побережья широкой полосой малярийных болот. Их суровый, полувоенный быт способствовал определению национального характера, в основе которого – почитание традиций, глубокое уважение к предкам, жрецам и старейшинам, свободолюбие, независимость суждений, философское отношение к смерти, присутствие духа в любых ситуациях и культ геройства.

К началу XIX века абхазы продолжали жить объединявшими свободных крестьян-воинов вольными обществами: по нескольку тысяч человек. Эти общины состояли из кровнородственных групп: фамилий (ажвла) и родов (абипар). Отношения между разными обществами и внутри них строились на основе обычного права абхазов, хранителями которого были жрецы и старейшины. Принципы взаимопомощи помогали выживать в условиях нестабильности, противостоять многочисленным внешним угрозам, бесчинствам и грабежам со стороны собственной знати.

На протяжении веков степень централизации Абхазского княжества зависела прежде всего от личного авторитета владетельного князя. Зачастую князья Чачба³ (Шервашидзе) и местная знать фактически не контролировали вольные общества.

Традиционными социальными институтами абхазов считаются фамильно-патронимические структуры, обычное право и судопроизводство, сельские сходы, старейшины, разделение ролей полов, регламентирование поведения людей в общественной и личной жизни. Естественно, со времен вступления абхазов в состав России эти институты изменили свой привычный статус.

Самостоятельность абхазских поселений существенно повлияла и на развитие событий после вхождения Абхазии в состав России. Юридически это присоединение считалось законным и добровольным. В 1810 году, в ответ на просьбу владетельного князя Георгия Чачба⁴ о принятии российского подданства, император Александр I издал манифест о «навечном» включении княжества в состав Российской империи.

В течение длительного времени многие вольные общества не признавали над собой верховную власть российского престола и отказывались повиноваться собственному владетельному князю. Формальные заявления о покорности делались лишь под угрозой применения военной силы. Причиной постоянных конфликтов абхазов с российскими властями были летние грабительские набеги на русские поселения. В ответ на это зимой в горы направлялись карательные экспедиции, разорявшие селения горцев. Причем в подобных походах активно участвовали и сами абхазы. В распоряжении властей оказывались сотни всадников, привлеченных возможностью ограбить оказавшихся в трудном положении соседей.

В грабеже абхазы издавна видели источник дополнительного дохода и возможность для молодых проявить свою удаль. Привычными были в Абхазии набеги на села, кражи скота, работорговля и разбой на дорогах. Отсюда, например, традиционное абхазское пожелание собеседнику при расставании: «Вернуться тебе живым после дороги».

К концу XIX века российские власти жесткими репрессивными мерами сумели прекратить грабежи и разбой. Включение Абхазии в общероссийский рынок сопровождалось строительством коммуникаций и портов и способствовало развитию местной экономики. Хотя на жизненный уклад местных крестьян, в отличие от пришлых, процесс капиталистической модернизации повлиял мало. Тем не менее относительно стабильная обстановка и ускоренное экономическое развитие в конце XIX – начале ХХ вв. привели к постепенному преодолению извечной разобщенности абхазских поселений и фамильно-патронимических групп.

В начале ХХ века все больше абхазской интеллигенции ориентировалось на русскую культуру. Однако взгляды сельских жителей оставались патриархальными, крестьяне продолжали следовать обычаям предков.

Абхазы и советская власть

Произошедшие в советский период социальные преобразования оказали значительное влияние на жизнь и быт абхазов. Почти сразу после установления советской власти абхазские коммунисты, прекрасно знавшие уклад жизни и традиции местного населения, приступили к ликвидации «реакционных пережитков».

В конце 1922 года создали центральную и уездные примирительные комиссии, цель которых – прекращение кровной вражды между разными фамилиями. В борьбе против обычаев прошлого власти пытались использовать авторитет старейшин. В середине 1920‑х годов по всей Абхазии на крестьянских сходах осуждалась кровная месть и выдвигалось требование искоренить ее путем жестокого (вплоть до расстрела) наказания виновных в убийствах. Постепенно случаи кровной мести стали единичными, однако в течение всего советского периода эта норма обычного права продолжала сохранять свое влияние.

Результатом систематической борьбы с «вредными» традициями стало исчезновение некоторых обычаев. Другие принимали отвечавшие духу времени формы: к примеру, при колхозах и совхозах создавались советы старейшин. Они занимались решением производственных задач и активно участвовали в различных идеологических мероприятиях, которые впоследствии, по замыслу властей, были призваны заменить вековые традиции. Многие функции старейшин, ведавших прежде практически всеми делами своей фамильно-патронимической группы, перешли в ведение созданных по территориальному принципу советов.

Однако в сельских органах власти влияние традиционных институтов оставалось очень весомым – председателями колхозов и сельсоветов избирались, как правило, представители самых уважаемых фамилий и родов.

Наибольшим деформациям подверглись фамильно-родовые институты абхазов во время массовых репрессий 1930–1940‑х годов. Проводимый тогда властями Грузии курс на грузинизацию абхазов вылился в одиозные формы национальной дискриминации. Абхазов лишили возможности свободно говорить на родном языке. Уничтожили большую часть их интеллигенции, партийной и государственной верхушки. От массовых репрессий пострадали практически все села. Многих жителей обвинили в троцкизме, пропаганде поповщины и других «грехах». Объявленных врагами народа крестьян расстреливали или отправляли в сибирские лагеря, из которых возвратились немногие. Семьи осужденных были лишены гражданских прав и почти всего имущества.

Репрессии в абхазских селах осуществлялись местными властями, многие представители которых предпочли забыть о собственной национальной и фамильно-родовой принадлежности. В то время доносы на родственников и соседей не были редкостью, хотя общество, безусловно, осуждало подобное. Правда, в 1950–1960‑е годы, во времена хрущевской оттепели, абхазы получили возможность выразить свое отношение к лицам, известным доносительством и участием в репрессиях. При этом, в соответствии с нормами традиционного права, непосредственные виновники и их семьи потеряли «лицо», были подвергнуты всеобщему бойкоту и изгнаны из рода. Под давлением односельчан скомпрометировавшие себя крестьяне были вынуждены вместе с семьями уехать из родных мест, некоторые за пределы Абхазии. Многих из них так и не простили, но большинство их детей и внуков позднее все-таки смогли вернуться на родину.

Абхазы по-прежнему жили в селах, где родились и с детства впитывали традиционные устои нравственности. Неудивительно, что в советский период среди крестьян преступников было гораздо меньше, чем среди живущих в городах и среди оторванных от родных мест переселенцев. Да и «сельские преступления» в основном сводились к мелкому воровству, ребячьему хулиганству и дракам.

Попытки искоренить обычаи закончились поражением. Например, власти в течение семи десятилетий безуспешно боролись против массовых застолий. В 1969 году даже было издано специальное постановление абхазского обкома Компартии Грузии, запрещавшее проводить «аиныхра» – поминальные угощения. Но и это не помогло. Между тем неудача объяснялась не страстью абхазов к публичным застольям. Ведь эти застолья, не будучи самоцелью, помогали сохранять сплоченность фамильно-патронимических групп и поселково-соседских общин. Стремление властей превратить абхазское общество в социалистическое осталось неосуществленным – базовые традиционные институты абхазов, в целом, сохранились.

Родовые традиции

После распада СССР роль традиционных абхазских институтов и их влияние на общество изменились. Сегодня сохраняется деление этноса на отдельные ажвла и абипары. Существует более шестисот фамилий, члены которых считают себя потомками общего предка и называют друг друга братьями и сестрами. Браки между однофамильцами считаются кровосмешением и категорически запрещены. Сейчас ажвла довольно аморфны: связи между разбросанными по всей стране однофамильцами не слишком прочны. Отношения же между родственниками внутри абипар более тесные – все они прекрасно знают друг друга, регулярно встречаются на родовых сходах, свадьбах, похоронах, поминках.

Абхазская абипара управляется старейшинами и выполняет важные социальные и экономические функции. Род помогает деньгами нуждающимся, улаживает всевозможные конфликты, в которых замешаны его представители. При необходимости вся абипара встает на защиту чести оскорбленного родича.

Большую роль в обществе играют сложившиеся в среде абхазов устойчивые стереотипы восприятия тех или иных ажвла и абипар. Свои фамилии характеризуются только положительно, а вот по отношению к другим нередко преобладает негативная оценка, выделяются черты, осуждаемые традиционной абхазской моралью. Чужие фамилии, как правило, жадные, ненадежные, скотокрады, неуправляемые, непредсказуемые, нерасторопные, разобщенные, упрямые, тугодумы, остроглазые (то есть имеющие дурной глаз), сумасшедшие (сверхэмоциональные), кровосмешенцы, длинноухие.

Внутри многих фамилий тоже существуют стереотипы восприятия тех или иных абипар. Род может считаться «менее качественным», даже второсортным, если его родоначальник был усыновлен, то есть имел все права, но оставался чужим по крови. Если образ жизни предка не отвечал общепризнанным нормам, статус абипары также понижается. Например, род «торгаша» хуже рода «трудяги».

Большая часть подобных стереотипов сложилась в прошлом и свидетельствует о сильно развитом чувстве исторической памяти. Многие абхазы знают происхождение и биографию родоначальника и наиболее видных представителей своей фамилии, хотя часто сильно идеализируют их.

Большое влияние на положение различных ажвла оказала и недавняя грузино-абхазская война. Практически все погибшие на ней абхазы и обстоятельства их гибели хорошо известны соседям и односельчанам. Те фамилии, представители которых отличились в боях, а также имеющие наибольшее количество погибших, пользуются подчеркнутым уважением. Здоровых мужчин, не принявших участия в войне, независимо от причин и мотивов, считают трусами, опозорившими род, и откровенно презирают.

Судьбы ажвла и абипар, как и любых социальных образований, складываются по-разному. Некоторые фамилии постепенно исчезают – вымирают, растворяются в среде более «сильных». Другие растут численно, и немалую роль в этом играет количество сыновей – продолжателей рода. Поэтому до сих пор в селах и даже в городах брак считается по-настоящему счастливым только после рождения мальчиков.

Особенности нынешнего положения различных фамилий во многом обусловлены тем местом, которое они занимали в социальной структуре абхазского общества в прошлом. В настоящее время особенно выгодно принадлежать к сословию свободных крестьян – анхаю. В полной мере это проявилось в ходе возврата абхазам прав на родовые земли.

Возврат владений

В 90‑х годах XX века в Абхазии так и не была проведена земельная реформа. Колхозы и совхозы существуют до сих пор, хотя в большинстве своем – формально. Крестьяне как бы по инерции обрабатывают лишь незначительную часть бывших колхозных угодий, а обширные плантации зарастают сорняками, вырождаются, на них пасут скот.

В течение нескольких лет сельское хозяйство Абхазии переключилось с выращивания культур, предназначенных для союзного рынка (чая, табака, цитрусовых), на обеспечение крестьянских семей продуктами питания. В результате на полях страны вновь, как и в дореволюционные времена, воцарились кукуруза и фасоль. Стало больше овощей, быстро увеличилось поголовье скота и птицы.

В наше время земля превратилась в основной источник существования для большинства местных жителей. По распространенному выражению, «теперь народ ищет свою землю», то есть стремится возвратить владения предков. В Абхазии, особенно в предгорной ее части, где сохранилось исконное население, в массовом порядке началось «огораживание» – крестьяне стали обносить участки заборами, пытаясь тем самым утвердить свои права на родовые угодья.

В ходе «огораживания» во многих селах земли предков вернулись в собственность анхаю. Этот процесс затронул и бывшие колхозные поля и пастбища, и участки, отобранные у крестьян в ходе коллективизации и переданные новым хозяевам по решению местных советских властей. О том, как проходил процесс возврата родовых владений, позволяют судить многочисленные примеры. Вот один из них.

После распада СССР в селе Ачандара один из крестьян Ахба решил продать дом, построенный более двадцати лет назад на выделенном колхозом участке. Об этом узнали члены фамилии Гунба, которой земля принадлежала до революции 1917 года. Они заявили о своем несогласии на продажу вместе с домом своих владений. Ахба не оспаривал их права на участок, так как решение колхоза не было согласовано с прежними хозяевами земли. В результате ему пришлось за бесценок продать Гунба дом.

Наряду со старыми родовыми владениями в собственность анхаю возвращаются и земли, купленные некогда предками у князей и дворян.

Из поколения в поколение абхазы передают сведения о размерах и расположении родовых угодий, зачастую находящихся на большом расстоянии от их дома. Подобная практика очень эффективна: споры между крестьянами, претендующими на одни и те же участки, достаточно редки. И это несмотря на бурные события ХХ века и отсутствие каких-либо карт земельных владений.

Невзирая на обилие свободных земель в постсоветской Абхазии, анхаю во многих селах имеют явные преимущества. Их обширные родовые угодья, включая лес и пастбища, чаще всего прилегают непосредственно к усадьбе, что значительно облегчает ведение хозяйства – деревья со своего участка можно использовать на дрова, а сено заготавливать на покосах рядом с домом. Остальные вынуждены косить траву и рубить лес на другом берегу реки, а это отнимает много времени и сил. Кроме того, потомки княжеских слуг и дворни, а также практически все крестьяне, поселившиеся на чужих родовых землях при советской власти, располагают лишь небольшими приусадебными участками. Им приходится выращивать кукурузу далеко от домов, за горными отрогами. Вдобавок поля в безлюдной местности необходимо охранять от потрав медведями и кабанами и жить там по два-три месяца в году. Имеющие небольшой приусадебный участок сильнее других страдают и от утраты в советский период многих навыков ведения сельского хозяйства.

Между тем некоторые факторы смягчают остроту земельных противоречий в Абхазии. В первую очередь то, что многие прежние владельцы земли погибли во время махаджирства⁵, революции, репрессий 1930–1940‑х годов. Как правило, их потомки не живут в родных селах и либо не знают о родовых угодьях, либо не стремятся вернуть их себе. Несмотря на это, крестьяне, чьи права на владение землей кажутся сомнительными, не могут чувствовать себя комфортно.

Важную роль в регулировании земельных отношений играют сельские советы старейшин. При рассмотрении споров они стремятся учитывать и древние родовые права на землю, и сложившиеся в советский период реалии. Несмотря на формальное признание законности прав на землю, полученную при советской власти, совет старейшин может принять решение об изъятии участка у нынешних владельцев – если у прежнего хозяина мало земли, а у тех, кто живет на его родовом участке – много, или если новые хозяева не используют и «запустили» участок.

В целом процесс возврата себе родовых угодий крестьянами-анхаю проходил мирно. Владельцы не требовали быстрого выселения тех, кто в советское время получил их земли вопреки традициям и правам прежних хозяев. Чаще всего нынешним домовладельцам оставляли небольшой участок для ведения хозяйства. Так, старики получали возможность «дожить свой век» там, где они провели всю жизнь.

Молодые, поставленные в зависимое положение или же лишенные угодий, достаточных по размерам для пропитания семьи, предпочитали переезд. Естественно, это стало возможным лишь после окончания войны и бегства грузин, когда в стране оказалось большое количество брошенных домов, квартир и земель.

Крестьяне из предгорной Абхазии, не имеющие обширных родовых угодий, вынуждены просить участки в пользование у местных анхаю. Последние зачастую не в состоянии сами обрабатывать все свои владения и бесплатно выделяют часть их нуждающимся. Однако труд на чужой земле неминуемо понижает социальный статус. Моральная зависимость, в которую попадает проситель, воспринимается весьма болезненно. К тому же нынешние владельцы на следующий год могут отказать в участке, причем по самому незначительному поводу. Тогда безземельному крестьянину придется обращаться с унизительными просьбами к другим анхаю.

Неудивительно, что большинство таких безземельных крестьян после окончания грузино-абхазской войны переехали на новое место, в «трофейные» дома и квартиры. Масштабы этой стихийной внутренней миграции были значительны, ведь подобные переселения стали наиболее распространенным средством решения земельных противоречий.

Механизм самоуправления

Несмотря на перестройку традиционных институтов абхазов в советский период, они продолжали существенно влиять на повседневную и общественную жизнь. А после распада СССР их значение резко возросло. В ходе грузино-абхазской войны 1992–1993 гг. именно они обусловили этническую сплоченность, мобилизовали абхазов на ведение боевых действий, что в значительной мере предопределило исход войны.

В послевоенный период традиционные институты сыграли немаловажную роль в процессе психологической реабилитации и социальной защиты абхазов. В селах они превратились в действенный механизм самоуправления. Некоторые фамилии даже приняли специальные, основанные на обычном праве кодексы поведения и даже зафиксировали их письменно, хотя традиционно подобные правила передавались из поколения в поколение только устно.

В современной Абхазии власти занимаются, в первую очередь, внешней политикой, организацией обороны и таможенных сборов, а также решают проблемы поддержания работоспособности изношенного коммунального хозяйства, обеспечения работы транспорта, завоза муки, выпечки бесплатного хлеба для пенсионеров и т. п. Децентрализация государственного управления привела к усилению роли традиционных институтов – в особенности сельских сходов, в ведение которых перешли вопросы пользования земельными, лесными и водными ресурсами, не имеющими статуса государственной собственности, а также благоустройство территорий, дорожные работы и помощь пострадавшим от военных действий. Кроме того, сходам частично подчиняются школы и медицинские учреждения.

А ведь не так давно, в советский период, сельские сходы, автоматически одобрявшие решения властей, имели откровенно декоративный характер. После проведения схода власти отчитывались об успехе очередного идеологического мероприятия, а крестьяне, в который раз осудив «вредные обычаи», продолжали им следовать.

В новых условиях сельские сходы стали важным механизмом местного самоуправления, потому что занимались повседневными проблемами крестьян. Если требуется, например, провести ремонт в школе или дорожные работы, сход назначает специальных уполномоченных от сел для решения организационных вопросов. Он же определяет степень участия в работах каждой семьи – в зависимости от числа мужчин.

Обычно на сходах присутствуют и представители районной администрации. Хроническое безденежье вынуждает власти и местных жителей решать проблемы совместными усилиями. Так, при проведении дорожных работ сельский сход обеспечивает бесплатную рабочую силу, а районные власти выделяют технику и горючее.

В послевоенный период главы сельских администраций, колхозов и вновь созданных агрофирм, как правило, избираются на сходах. Такие решения заранее принимают старейшины наиболее многочисленных и уважаемых местных фамилий, после чего сход утверждает кандидатуры. Решения сходов о реорганизации бывших колхозов и совхозов, кадровых назначениях затем утверждаются в районе, хотя, чаще всего, – это формальность: степень влияния районной администрации на ситуацию в селах ограничена.

Наряду с сельскими, действуют районные советы старейшин. Их работу координирует Совет старейшин Республики Абхазия, первоначальный состав которого из 13 человек был определен на собрании старейшин страны. Вскоре после этого, в августе 1993 года, решение о создании республиканского Совета старейшин было утверждено специальным постановлением Совета министров Абхазии.

Впоследствии в состав республиканского были включены представители семи районных советов, и его численность увеличилась до 60 человек. Наряду с абхазами, в Совет вошли представители других проживающих в стране народов.

Итак, Совет старейшин стал востребован: как минимум, он содействует органам исполнительной власти всех уровней, разрешает межэтнические, межродовые и межличностные конфликты. Кроме того, в его задачи входит изучение, распространение и пропаганда «прогрессивных морально-этических норм» народов Абхазии, содействие соответствующим органам в решении социальных проблем, развитие дружеских связей с советами старейшин Северного Кавказа, Юга России и других регионов.

Состав советов старейшин всех уровней – от республиканского до поселкового – формируется с учетом рекомендаций трудовых коллективов из числа наиболее уважаемых людей. Решения советов выполняются, прежде всего, благодаря моральному авторитету их членов. Однако в случаях, предусмотренных законодательством, возможны меры принуждения со стороны государства.

Любопытно, что Совет старейшин Абхазии активно участвует в законодательной деятельности. К примеру, он внес свои предложения в ходе обсуждения в парламенте страны закона о языке, выступил сторонником восстановления исторической топонимики. В ходе обсуждения демографической проблемы, Совет высказался за снятие официального запрета на многоженство, унаследованного от советских времен. После отмены этого закона в Абхазии нет юридических препятствий к многоженству, хотя постановление о его легализации так и не было принято.

Острота демографической проблемы для абхазского этноса вызвана целым рядом причин, и вряд ли разрешение многоженства может заметно повлиять на ситуацию. В настоящее время, под влиянием целого комплекса социально-экономических и психологических факторов, многие абхазы отказываются от создания семьи и рождения детей.

Абхазский Совет старейшин высказался за введение мер, призванных побудить молодых к созданию семей. В частности, одобряется и всемерно пропагандируется опыт фамилий, которые решили взимать ежегодный и весьма значительный по нынешним абхазским меркам штраф с людей старше 25 лет, не имеющих семьи, а получаемые средства использовать для помощи многодетным родителям из той же фамилии.

Республиканский Совет вынужден уделять первостепенное внимание и решению конфликтов между различными фамилиями. А повод для беспокойства есть – усиление криминального влияния в обществе и утрата молодежью нравственных ориентиров. Председатель Совета П. Адзинба считает, что утрата традиций и рост негативных процессов в современном абхазском обществе во многом объясняются произошедшими социальными изменениями. «В прошлом абхазы воспитывались трудом, – говорит он. – Сейчас это нарушено. Изменился образ жизни, повсюду люди занимаются торговлей. Молодые оторваны от земли. Утрачивается апсуара. Поэтому часто деньги добываются любыми, в основном неправедными путями».

Несмотря на подчеркнуто уважительное отношение властей к мнению старейшин, влияние последних на районном и республиканском уровне чувствуется куда меньше, чем в селах. Но следует отдать им должное, потому что в постсоветской реальности советы старейшин остались, пожалуй, единственной структурой, которая в состоянии прекращать кровную месть, добиваться примирения сторон и их согласия на то, чтобы меру ответственности виновников убийств определили судебные органы. В ведение использующих обычное право старейшин фактически перешла и значительная часть местного судопроизводства.

Спасут ли абхазов традиции предков?

Сегодня абхазские власти строят новую государственность, сочетая элементы советского механизма, западной демократии и традиционных институтов. Национальный дух, обычаи и культура абхазов лучше всего сохранились в селах. Однако после войны многие крестьяне переселились в города. В результате и там усилилось влияние традиций. Укреплению связей городских жителей с родными селами способствуют безработица и многочисленные экономические проблемы. Значительная часть горожан обеспечивает себя основными продуктами питания, обрабатывая родовые земли.

Впервые после упразднения Абхазского княжества властями Российской империи в 1864 году в руках абхазов оказалась вся полнота политической власти внутри не признанной мировым сообществом республики. Первые годы существования самостоятельного государства стали временем возрождения традиций, обычаев и религии этого древнего народа. Вместе с тем война и ее последствия, изоляция от внешнего мира и нынешнее более выгодное положение абхазов по сравнению с другими национальными общинами страны (в их глазах вполне оправданное в силу собственной автохтонности) породили некоторые тревожные тенденции в развитии этноса.

В последние годы четко обозначился духовный разрыв между поколениями. В молодежной среде особенно сильно чувствуется разочарование: общая надежда на скорое разрешение всех личных и общественных проблем с победой в грузино-абхазской войне не оправдалась. В результате среди молодежи распространяется наркомания, ослабевает интерес к традициям, национальной культуре, духовным ценностям своего народа.

Другой тенденцией в этническом развитии абхазов стали изменения самих традиционных институтов. Процесс этот непрерывен, ведь залог жизнеспособности обычаев – в возможности приспосабливать их к меняющемуся миру. Однако при этом особенно важен вектор эволюции. О том, насколько могут деградировать национальные традиции, наглядно свидетельствует пример японской якудза, сицилийской, китайской и других мафий, имеющих этническую окраску.

Некоторые новшества полностью противоречат моральным принципам и нравственной сущности апсуара. Но, тем не менее, они получили широкое распространение и существенно ухудшают ситуацию в стране. Абхазы, например, все чаще отказываются от одного из основополагающих принципов традиционного права, согласно которому преступника должен осуждать и наказывать собственный род.

Нередки случаи, когда многочисленные и сильные ажвла и абипары стремятся навязать свою несправедливую волю малочисленным, когда влиятельные фамилии требуют от других следовать традиционному праву, но сами его не соблюдают, когда отношение к человеку в обществе определяется не его трудолюбием и нравственными качествами, а неправедно нажитым богатством и положением.

Негативные тенденции в абхазском обществе обусловлены различными причинами и имеют характер, общий для многих постсоветских стран, где криминализация общества, духовный кризис, стремление к быстрому обогащению любыми путями получили куда большее развитие, чем в изолированной от внешнего мира послевоенной Абхазии.

Впрочем, это не угрожает дальнейшему этническому выживанию больших по численности народов, по крайней мере в обозримом будущем.

Малочисленность абхазов делает их крайне уязвимыми в политическом отношении. На протяжении последних двух столетий этот народ не раз оказывался на пороге этнической катастрофы. Все же, несмотря на крайне неблагоприятную для непризнанной Абхазии внешнеполитическую ситуацию, наибольшую опасность сейчас представляют внутренние проблемы. Если такие тенденции, как внутреннее перерождение традиционных институтов, криминализация и моральная деградация, получат дальнейшее развитие, весьма вероятно, что в течение двух-трех поколений они приведут к отказу от веками сохранявшихся традиций и обычаев, определявших дух и своеобразие абхазского народа. А это уже реальная угроза для выживания этноса.

Примечания

1. Иоганн Антон Гильденштедт (нем. Johann Anton Güldenstädt; 1745–1781) – естествоиспытатель и путешественник из балтийских немцев на русской службе. Один из первых европейцев, исследовавших быт и культуру осетин, ингушей и других северокавказских народов.

2. Картвелы – название группы народностей Закавказья, в которую входят грузины, лазы, мингрелы и сваны.

3. Чачба (груз. Шервашидзе) – абхазская княжеская фамилия, род Владетелей Абхазии.

4. Сафар-Али-бей Чачба-Шервашидзе (также известный под христианским именем Георгий II Шервашидзе; ?–1821) – абхазский князь в 1810–1821 гг.

5. Махаджирство (мухаджирство) – массовое и целенаправленное переселение мусульман в мусульманскую страну из немусульманских стран, где мусульмане являются меньшинством или чаще всего им становятся в результате военных действий (например, аннексия мусульманской территории христианским государством) и не желают мириться с положением религиозного меньшинства.

Литература

1. Копелевич Ю. Х. Иоганн Антон Гильденштедт, 1745–1781. – М.: Наука, 1997.