Диалоги культур. Наталья Меньшикова
2004-09-07
О народностях Севера и Дальнего Востока многие из нас знают преимущественно из анекдотов про чукчу и из книжки издательства "Детская литература" 1969 г., вместившей в себя пять якутских народных сказок. Где почему-то изображены юрта, нарты и северное сияние. Наше слабое знание сего предмета (за исключением специалистов), скорее не следствие невежества, а показатель иной культурно-исторической доминанты. Еще до "пришествия" славян малые народности жили, занимались мирными делами, складывались в этносы.
Кстати, об этносе. Современное определение этноса как группы людей, связанных единством своего происхождения и общностью культуры, – является общепризнанным и, в значительной мере, восходит к определению, данному еще в 1923 году С.М. Широкогоровым: "Этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других групп". Место формирования данного этноса, зона обитания его основной части называется этнической территорией. Довольно часто границы этнической территории не совпадают с государственными границами.
Поскольку мы заговорили об этнической территории, без историко-географической справки нам не обойтись.
Кто, где, когда
Сравнительно малочисленные коренные народы Сибири и Дальнего Востока (их общая численность – несколько более 1 млн. чел.) живут на огромной территории, во много раз превышающей площадь больших европейских государств.
Алеуты с 20‑х годов 19 в. живут на Командорских островах, куда они были переселены с Алеутских островов. Многотысячелетнее существование предков алеутов на островах Алеутской гряды подтверждается археологическими раскопками. Алеуты были частью народов России еще до переселения малой их части на Командорские острова.
Эскимосы Чукотки – часть эскимосского этноса, живущего в Арктике и субарктическом пространстве (в основном в Северной Америке от Аляски до Баффиновой земли и Лабрадора, включая Гренландию). В России эскимосы, говорящие на языке "сибирский юпик" (один из трех языков одноименной ветви эскимосских языков), проживают в нескольких поселках, в основном вместе с береговыми чукчами, на восточном побережье Чукотки и на острове Врангеля. Дифференциация говоров языка между поселками очень глубока и по глоттохронологическим оценкам имеет порядок тысячелетий. Археологические раскопки в местах эскимосских поселений указывают на большую древность в этой части Северной Азии культуры и образа жизни охотников на морского зверя. В некоторых этнографических особенностях обнаруживаются южнотихоокеанские влияния.
Якуты говорят на одном из тюркских языков, в районе Алтая и Саян живут также говорящие на тюркских языках алтайцы, шорцы, хакасы и тувинцы. Тюркоязычны и разбросанные в разных регионах так называемые сибирские татары. Язык бурят входит в монгольскую группу. Остальные, сравнительно малочисленные, коренные народы Сибирско-Дальневосточного региона объединяются в группу "народности Севера". Языки их различны. На тюркских языках говорят долганы и тофалары, финно-угорских – ханты и манси, самодийских – ненцы, нганасаны, энцы и селькупы, тунгусо‑маньчжурских – эвенки, эвены, негидальцы, нанайцы, ульчи, ороки, орочи и удэгейцы, чукотско-камчатских – чукчи, коряки, ительмены, эскимосско-алеутских – эскимосы и алеуты, на изолированных (не родственных с другими) языках – кеты, юкагиры и нивхи. Последние два народа вместе с народами чукотско-камчатской семьи прежде включали в состав так называемых палеоазиатов, считавшихся потомками древнейшего аборигенного населения Северной Азии (иногда в эту группу включали кетов, а также эскимосов и алеутов).
Якутский этнос начал формироваться в первой половине второго тысячелетия н. э. в бассейне среднего течения Лены в результате поглощения южными тюркоязычными переселенцами (видимо, из Прибайкалья) местных палеоазиатских и тунгусо-язычных племен. Последняя волна южных переселенцев достигла этого региона в 14–15 вв. К 17 в. многие группы якутов широко расселились по долинам Лены, Яны, Индигирки и других крупных рек и ассимилировали жившее там немногочисленное население.
Долганы сформировались в самостоятельный этнос в 19 в. – начале 20 в. в результате смешения переселившихся с рек Лена и Оленек эвенков и якутов с местными эвенками, отдельными семьями энцев и затундренных крестьян (последние – потомки русских промысловых, посадских и служилых людей, поселившихся в 17–18 вв. в низовьях Енисея, а также по рекам Пясина, Хатанга, Хета; в 19‑м и в начале 20 в. они усвоили якутский язык и были ассимилированы долганами и отчасти северными якутами). Долганы говорят на долганском диалекте якутского языка.
Алтайцы прежде распадались на ряд племенных и территориальных групп, которые консолидировались в единую народность в советский период. В этнографическом отношении алтайцы делятся на северных и южных (географически – это скорее деление на северо-восточных и юго-западных). Северные алтайцы – кумандинцы, лебединцы (челканцы), тубалары – образовались в результате длительного взаимодействия древних самодийских, кетских, угорских и тюркских племен. Южные алтайцы – алтай-кижи, теленгиты, телесы – сформировались преимущественно путем смешения издавна живущих в районе Саян и Алтая тюркских племен и пришедших в 13 и 15–18 вв. монгольских племен.
Шорцы сформировались в ходе длительного смешения угорских, самодийских, кетских и тюркских племен; по происхождению и культуре шорцы близки к северным алтайцам и некоторым группам хакасов.
До революции хакасы, подобно алтайцам, распадались на ряд этнотерриториальных групп: качинцев, кызыльцев, койбалов, бельтиров, сагайцев (последние по культуре и быту близки к шорцам). В советский период эти племена консолидировались в единую народность, принявшую одно из названий древних жителей Минусинской котловины – енисейских киргизов – хакасы. К хакасам близки по происхождению сильно обрусевшие чулымцы, расселенные в долине реки Чулым.
Происхождение тувинцев связано с тюркскими племенами 7–8 вв., оставившими так называемые орхоно-енисейские надписи на камнях; некоторое участие в их этногенезе приняли и самодийские племена, ассимилированные тюрками.
Своеобразной группой тувинцев являются тоджинцы (восточные тувинцы), расселенные на северо-востоке Тувы и занимающиеся охотой и оленеводством.
Тофалары по происхождению и языку родственны тувинцам, особенно тувинцам-тоджинцам.
Сибирские татары (около 100 тыс. чел.), жившие в районе средней полосы Западной Сибири до прихода русских, в настоящее время занимают значительную территорию в пределах Тюменской, Омской, Новосибирской, Томской и Кемеровской областей. Они состоят из трех этнотерриториальных групп: тоболо-иртышских, барабинских и томских татар. В большинстве своем они являются сельскими жителями и довольно сильно смешаны с русскими. В Сибири и на Дальнем Востоке живет также около 400 тыс. поволжских и приуральских татар, начавших интенсивно переселяться сюда с конца 19 в.
Монголоязычный бурятский этнос сложился в 17 в. из различных племен, крупнейшие из которых – булагаты, эхириты и хоринцы. Позднее его состав пополнился некоторыми другими монголоязычными племенами и ассимилированными группами "конных" эвенков.
Ханты (в прошлом – остяки) и манси (в прошлом – вогулы) – два близкородственных народа на северо-западе Сибири в бассейне левого притока Оби – Сосьвы (манси) и правого – Ваха (ханты). Принадлежа к финно-угорской языковой семье, они иногда объединяются под общим названием обских угров.
Ненцы – один из самодийских народов – занимают огромный регион на севере страны – от Кольского полуострова до правобережья низовьев Енисея.
Постепенно сливаются с ненцами близкие к ним энцы (прежнее название – енисейские самоеды (летописное – самоядь); от самэемне, на саамском языке – земля саами), живущие в низовьях Енисея и делящиеся на тундровых и лесных энцев.
Нганасаны (самоназвание – ня, прежние названия – тавгийцы, самоеды-тавгийцы) – самый северный народ Евразии – населяют Таймырский (Долгано-Ненецкий) автономный округ между реками Пясина и Хатанга.
Селькупы (прежнее название – остяко-самоеды) живут на севере Западной Сибири; делятся на две этнографические группы: южных и северных.
Кеты (прежнее название – енисейцы) – народ, расселенный по берегам среднего и нижнего течения Енисея и его притоков, куда, как полагают, их предки продвинулись из Южной Сибири. Кетский язык включает ряд диалектов, которые, возможно, являются отдельными языками. В языке и культуре кетов есть элементы, указывающие на древние (эпохи бронзы) связи с народами Южной Сибири, Центральной Азии и Тибета. Внешний облик кетов схож с обликом американских индейцев.
Для российского Дальнего Востока характерен особый фактор – на значительной государственной территории расположено множество этнических групп. Некоторые из них незначительны по площади. Более того, на территории, заселенные малочисленными народностями, накладывается этническая территория русского (славянского) населения. Изучением этнического состава Дальнего Востока начали заниматься в 17 в. Однако пути расселения некоторых этносов пока исследованы недостаточно.
Из артефактов доисторического пребывания человека на Дальнем Востоке известно, что одним из очагов зарождения цивилизации был север Дальнего Востока (стоянка Терен-Юрях в Якутии), но в данном случае не приходится говорить об этнических культурах. Коренными (издавна проживающими) жителями Дальнего Востока России являются представители палеоазиатской группы – нивхи, чукчи, коряки, ительмены, проживающие от низовьев Амура до Берингова пролива. В 17–18 вв. была миграция народов тунгусо‑манчжурской группы (эвенки, эвены, нанайцы и т.д.) с запада на восток, монгольской языковой группы (буряты, дауры и т.д.) – с юго-запада на северо-восток, тюркской языковой группы (якуты) – с юга на север.
Тунгусо‑манчжурские языки делятся на две ветви – северную, собственно сибирскую (эвенкийский, эвенский, негидальский), и южную, манчжурскую (нанайский, ульчский, орокский, удэгейский, орочский). Из тунгусо‑манчжурских народов – эвенки (прежнее название – тунгусы) живут разрозненными группами на огромных пространствах таежных и лесотундровых областей. Границы их на западе доходят до левобережья Енисея, на севере – до заполярной тундры между Енисеем и Леной, на востоке – до южной части побережья Охотского моря, на юге – до северных районов Бурятии и Амура и далее уходят в Манчжурию и в Монголию. Наиболее крупные группы эвенков живут в Эвенкийском автономном округе Красноярского края, в Якутии, Иркутской и Амурской областях и в Хабаровском крае. В недавнем прошлом существовали локальные группы эвенков: орочены (Забайкалье и верховье Амура), бирары (бассейн Буреи), манегры (бассейн Зеи). Эвенки сформировались в районах Прибайкалья и Забайкалья, откуда расселились на свои современные территории.
Эвены (прежнее название – ламуты) близки по происхождению к эвенкам. Живут от нижнего течения Лены в Якутии, Магаданской и Камчатской областях. Среди эвенов выделяется несколько этнографических групп: ороч, мэнэ и др.
Негидальцы (самоназвание – элькан бэйэнин) живут по рекам Амгунь, Амур в Хабаровском крае. По происхождению – это эвенки, смешавшиеся с нивхами, нанайцами и ульчами.
Нанайцы (прежнее название – гольды; одна из групп называлась самагирами) расселены по нижнему течению Амура в Хабаровском крае и правым притокам Уссури в Приморском крае.
Ульчи, или ольчи (самоназвание – нани) населяют прибрежные районы по нижнему течению Амура, в Ульчском районе Хабаровского края.
Орочи (самоназвание – орочисэл, ороч, а также нани) живут преимущественно в низовьях реки Тумнин с её притоками и по реке Хунгари, притоку Амура, по Амуру, у озера Кизи (Ульчский район Хабаровского края).
Удэгейцы (самоназвание – удээ) численностью 1,6 тыс. чел. расселены в горах Сихотэ-Алинь Приморского и южной части Хабаровского краев. По своей культуре очень близки орочам. Удэгейский язык включает в себя ряд диалектов.
Ороки (самоназвание – ульта, ульча) живут на острове Сахалин (приблизительно 450 (!) человек). Этнически ороки, как предполагается, сформировались при смешении местных и северо-тунгусских (эвенкийских) групп с ульчами и нивхами.
Из народов чукотско-камчатской языковой семьи чукчи живут на крайнем северо-востоке страны: в Чукотском автономном округе Магаданской области, в районах Корякского автономного округа Камчатской области и Нижнеколымском районе Якутии. По особенностям хозяйства, быта и культуры делились на кочевых оленных чукчей (самоназвание – чавчу) и оседлых – береговых (самоназвание – ан, калын). В составе чукчей выделяется большим своеобразием группа чуванцев (самоназвание – этели), образовавшаяся в результате ассимиляции чукчами одной из групп юкагиров. Чуванцы утратили родной язык и говорят по-русски.
Коряки – коренные обитатели северо-восточной части Тихоокеанского побережья России от Гижигинской губы до Анадырского залива, включая северные районы Камчатки. Населяют Корякский автономный округ Камчатской области. Живут также в Северо-Эвенском районе Магаданской области, и на юге Чукотского автономного округа. В прошлом делились на оленных (кочевых) и приморских, или береговых (оседлых) коряков.
Ительмены – коренные жители Камчатки, сохранившиеся в настоящее время преимущественно на западном побережье этого полуострова в Корякском автономном округе. В прошлом ительменов вместе со смешавшимися с ними русскими старожилами именовали камчадалами.
Нивхи (прежнее название – гиляки) – древние обитатели низовьев Амура и северной части Сахалина. По некоторым особенностям культуры и языка делятся на две этнографические группы – амурских и сахалинских.
Юкагиры (самоназвание – одул, деткиль) расселены в бассейне верхней Колымы и по реке Алазее в Якутии и Магаданской области, представляют собой потомков древнего населения Северо-Восточной Сибири, большая часть которого была ассимилирована чукчами, якутами, эвенами, русскими. Например, одно из юкагирских племен – чуванцы – влилось в состав чукчей. По культурно-языковым особенностям делятся на две группы – верхнеколымских (или таежных) и тундровых.
Приведенная выше этно-историческая справка позволяет убедиться, что перед нами огромный пласт культуры, а если быть точнее, культур, рассредоточенных на огромной территории. В связи с этим возникает вопрос: как удается народностям, разделенным большими расстояниями, говорящим на разных языках, понимать друг друга, а главное – сохранять целостность? Это, безусловно, тема серьезных исследований. И вряд ли в пределах статьи можно сделать открытие. Но проиллюстрировать затронутую тему я все же постараюсь.
О влиянии языков
О взаимных культурных влияниях в области языка и в области материальной культуры можно судить по сходству методов хозяйствования, одежды, изготовления предметов народного промысла, культовой обрядности, религии, мифологии, способов захоронения и прочего. Языковых, религиозных, национальных конфликтов на Дальнем Востоке почти не было (исключение составляют завоевательные или грабительские походы маньчжурских племен на север). Объясняется это тем, что обширность территории и ее низкая заселенность (не более 1,5 чел. на 1 кв. км.) не способствовали возникновению территориальных притязаний, а отсутствие государственности и, следовательно, крупных населенных пунктов на большей части Дальнего Востока еще больше усиливало этот фактор.
В наше время межнациональные связи в значительной степени активизировались, межгосударственные и межнациональные миграции заметно усложнили этническую структуру Дальневосточных территорий.
Проблема межнационального общения и взаимодействия этнических общностей в разные времена и в разных культурах решалась дифференцированно. В качестве языка межнационального общения принимался какой-нибудь из естественных языков, либо создавался искусственный. На территории Дальнего Востока между различными родами, племенами и народностями существовали довольно прочные экономические связи – вероятно, общность происхождения и сходные методы хозяйствования явились главными причинами их установления. Языковые коммуникации менее заметны, но некоторые лингвисты отмечают у якутов появление суффиксов -ан, -кан, -он под влиянием тунгусо-манчжурских диалектов.
Взаимопереплетение языков всегда сопровождалось созданием определенных типов модели мира и стилей мышления. Люди могут понимать друг друга, только если мыслят в рамках общей парадигмы. Не стоит забывать и о географическом факторе формирования языка и культуры вообще. Поэтому сводить психологические и культурные особенности народов только к их языковым различиям было бы опрометчиво.
Безусловно, в определенных пределах о культуре народа можно судить по его словарному запасу. Например, нетрудно предположить, что народ, имеющий в своем словаре несколько слов для обозначения снега, живет в Арктике, а народ, насчитывающий в своем словесном обиходе сотни названий плодов – из тропиков или субтропиков.
Культура народов Сибири и Дальнего Востока соответствовала географическим условиям арктического, субарктического и умеренного климатических поясов с определенным набором природных ресурсов. Такое же влияние условия жизни оказывали на язык. Методы хозяйствования и способы существования (охота, рыболовство, животноводство, морская охота, огородничество) предполагали появление соответствующих предметов быта, охоты. Для данных климатических условий шилась одежда. Во многом совпадали религиозные культовые обряды. Этот аспект хорошо отражен в ассоциативной топонимике Дальнего Востока. Например, Янкан – гора и поселок на северо-западе Амурской области – в переводе с эвенкийского означает "большая гора"; Ольдой – река в Сковородинском районе Амурской области, с эвенкийского – "рыба"; Зея – река и районный центр на севере Амурской области, с эвенкийского ("дее", "джее") – "стрела"; Тыгда – поселок в Магдагачинском районе Амурской области, с эвенкийского – "дождь", "ненастье"; Соктохан – хребет на северо-западе Амурской области, с эвенкийского – "веточка".
В процессе развития культуры меняется и язык, смысл и значение самих слов, условия словоупотребления, языковой фон речевого общения, происходит взаимопроникновение разных языков друг в друга.
К примеру, эвенкийский язык, относящийся к группе тунгусо-манчжурских языков, распространен на территории Восточной Сибири, на севере Китая и в Монголии. Его северное, восточное и южное наречия имеют большое количество диалектов и говоров, лексика которых отражает следы тесных контактов с якутским, бурятским, русским языками. Наблюдаются редкие фрагменты обратного влияния на доминирующий (русский) язык. Обратная связь прослеживается в географических названиях. Например, река Амур в переводе с языков народов тунгусо-манчжурской группы означает "черная вода". Река Большой Невер – с эвенкийского "ливэрэ" – "болото", Магадан – "мэнгэдэн" – "морские наносы". Это еще одна иллюстрация взаимодействия этнических общностей.
О мифологии
Типичным примером мифотворчества малых народов Сибири и Дальнего Востока может служить тунгусо-маньчжурская мифология. В этой мифологии выделяются два слоя: дошаманский и шаманский. Дошаманский пласт охватывает представления о происхождении вселенной и сотворении земли и всего живого на ней. Древний вариант эвенкийского мифа о сотворении мира рассказывает, что вначале были только вода и два брата (или птицы в более древнем варианте). Младший брат достал со дна немного земли (в другом варианте ему принесла в клюве птица) и положил ее на поверхность воды. Затем сел и заснул. Старший брат стал вытаскивать из-под него землю и растянул ее настолько, что она стала огромной. Потом братья принялись за работу. Младший брат начал делать из глины и камня людей и полезных человеку животных, а старший – вредных человеку зверей. У младшего была помощником собака (в более древнем варианте – ворон или медведь), которая должна была в отсутствие творца охранять сделанные им изваяния и не показывать их старшему брату. Однажды собака, подкупленная старшим братом, показала ему созданные младшим братом творения. Старший напустил на них болезни, а некоторые даже сломал. Младший брат, вернувшись, наказал помощника и продолжал свое дело. Окончив, младший брат ушел на небо, оставив посредником между людьми и собой ворона (медведя), а старший ушел под землю. Появившиеся позже шаманы назвали младшего брата шевеки, а старшего харги.
Весь мир (буга) представлялся как три мира: верхний – выше неба, входом в который было отверстие в небе – Полярная звезда; средний мир – земля; и нижний мир, вход в который через водовороты. В верхнем и нижнем мирах жизнь идет так же, как в среднем мире, только люди, живущие там, не понимали эвенков и выпроваживали их как приносящих болезни. Выше верхнего мира находятся светила. Наиболее древние мифы представляют солнце и месяц женщинами, более поздние – супружеской парой. Миф об охотнике на лося появился, когда эвенки начали охотиться. Созвездие Большой Медведицы – это охотник и лось, а Млечный Путь – лыжный след охотника.
Значительно позже появилась шаманская мифология. Шаманизм тесно связан с ритуальной практикой. Его мифология в значительной степени ориентирована на время обряда и отражена преимущественно в устно-поэтической, фольклорной традиции. Центральная фигура – шаман, осуществляющий медитацию, посредничество между духами и людьми; в распоряжении шамана находится особая категория духов-помощников, именуемых часто в шаманских песнопениях его "силой", "свитой" или "войском". Нередко духи-помощники выступают в образе птиц, рыб или наземных животных – символов различных сфер мироздания: змей, драконов, ящериц и т. д.
Шаманским космогониям свойственно трехчленное деление мироздания на верхний, средний и нижний миры, каждый из которых, в свою очередь, членится на несколько ярусов или слоев. Эти миры соединены древом мировым или рекой: ее исток (южная сторона) соответствует верхнему миру, а устье – нижнему, находящемуся на севере. Верхний мир населяется добрыми духами, подземный – вредоносными духами и душами покойников, средний – людьми и многочисленными духами‑хозяевами.
Выделяются две основные тематические группы шаманских мифов и легенд: связанные с обрядом посвящения (инициациями) и с шаманской обрядовой практикой. Шаманские инициации описываются или как избранничество неофита духами, которые преследуют его своими притязаниями сексуального характера, или как пребывание души будущего шамана в мире предков, на особом шаманском дереве, в колыбели, в гнезде. Соответственно, шаманское посвящение может разворачиваться либо как история заключения брака с избравшим его духом, становящимся после этого главным духом – помощником шамана (возможно, именно с этой версией связаны представления о шаманах превращенного (двойного) пола, существовавшие у палеоазиатов, эскимосов и у ряда индейских племен Северной Америки), либо как выращивание, выкармливание шаманской души-птенца духами-предками, либо как расчленение и пересотворение тела неофита: варка в котлах, выковывание в кузнице, зашивание под кожу кристаллов, магических камней, змей и т.д., нахождение особой шаманской кости и пр. Рассечение тела может интерпретироваться и как смерть – воскрешение, и как жертвоприношение духам (у якутов, например, считалось, что лишь те духи, до которых долетели капли крови и кусочки мяса будущего шамана, будут в дальнейшем ему помогать или подчиняться его требованиям), и как испытания, пройти которые суждено лишь достойному.
Наиболее распространенная функция шаманов – врачевание. У некоторых этносов в круг ритуальных обязанностей шамана входило также добывание у духов-хозяев душ промысловых животных, скота или младенцев для бездетных семей, удачи для охотников, усмирение непогоды, гадания, проводы души умершего, изгнание злых духов из жилищ, наделение жизненной силой амулетов, промыслового инвентаря, оружия и т. д.
В процессе камлания (соединения с духом) шаман вступает в поединок с духами болезней, уговаривает и заклинает духов‑хозяев удовлетворить просьбы, пророчествует от имени духов и, получив искомое (душу больного, жизненную силу новорожденного, охотничью удачу и т.д.), передает тому, кому помогает.
Шаманские сюжеты составляют существенный пласт мотивного фонда, а многие мифологические персонажи (например, Ворон) наделены шаманскими способностями.
О костюмах
Как мы знаем, этнический костюм есть элемент материальной, духовной, социальной культуры. В национальной одежде читаются традиции, исторические процессы, связанное с ними взаимодействие культур.
Знакомясь с декоративно-прикладным творчеством некоторых народностей Севера, мы обнаруживаем диалог их культур, проявляющийся в элементах декорирования национального костюма, технологии его изготовления, в предметах быта, отражающих их образ жизни, верования и т.д.
Северяне – прежде всего рыболовы, охотники и оленеводы. Не случайно олень считается символом жизни: его мясо, его шкура, его молоко жизненно необходимы. Из оленьей шкуры шьют теплую одежду, обувь, головные уборы, переметные сумки и т.д. Обувь охотников – чижи – должна быть мягкой, бесшумной, чтобы не спугнуть зверя. Оленье молоко и мясо хранят в берестяных сосудах, пропитанных рыбьим жиром, чтобы продукты сохранялись дольше. Бересту снимают два раза в год: весной – в начале сокодвижения – и осенью – в период завершения сокодвижения. В это время береста отслаивается от дерева, и ее удобно снимать. Затем ее выскабливают и подвергают специальной обработке, чтобы она держала форму. Потом бересту долго держат над костром для придания ей прочности и прошивают жилами оленя. На затемненный от огня фон наносят орнамент. В орнаменте – стилизованное изображение оленьих рогов. Главная деталь – крест, напоминающий олений рог, – символ жизни и единения.
В жизни северных народов важную роль играли обереги. Их вешали возле люльки для спокойного сна ребенка. Это не просто прихоть. С шаманизмом к племенам ханты и манси, например, пришло поверье, что духи предков вселяются в души новорожденных. Чтобы душа ребенка была спокойна, необходимо было уберечь ее от злых духов, которые боятся заговоренных шаманом оберегов: камней, медвежьих лап, клыков кабарги.
Для детей делали игрушки из того, что подарила природа: головки кукол, например, – из утиных клювов, туловища – из беличьих хвостов. Маленькие нарты точно повторяют настоящие – их изготовляли из ели и березы без гвоздей и клея.
Издавна ханты живут на магистральных реках, таких, как Обь, что в прежние времена позволяло им вести торговлю. Тогда в одежде использовались дорогие ткани: китайский, японский, пакистанский шелк. Торговля и, следовательно, появление новых элементов материальной культуры других народов оказали влияние на быт и культуру этого этноса. Когда обско-угорские племена вошли в состав России, роскошные ткани сменил хлопок. Но древние традиции сохранились: одежду украшали вышивкой, чуть позже аппликацией, затем появился бисер, пришедший сюда из Китая. Он хорошо ужился с местной культурой, органично вписался в традиционный костюм и вполне заменил былую роскошь. Даже в поздней вышивке можно прочесть древние оберегающие знаки, которые, вместе с традиционными, были призваны отгонять злых духов.
До сих пор праздничная одежда ханты вышивается бисером и весит 20 килограммов. Украшает и оберегает. От язычества осталось поверье, что на земле (в среднем мире) живут разные духи, в том числе и недобрые, поэтому одежда должна быть тех цветов, которых боятся злые духи. Голубой и желтый – цвета высшего мира, зеленый – цвет среднего мира. На одежде должны быть обереги и амулеты или их изображение. Эта появившаяся с шаманизмом традиция учитывается при изготовлении любого этнического костюма.
Летнюю одежду делали из крапивного холста, вышивали, нашивали аппликацию с тем же орнаментом-оберегом. Помимо прочего украшенная таким образом одежда несла информацию о достатке ее обладателя, его социальном статусе.
С творчеством народа ханты перекликается декоративно-прикладное творчество нанайцев. Активно используется бисер, но не для отделки одежды, а при изготовлении различных украшений. Однако сочетание цветов и орнамент – стилизованные оленьи рога – повторяются. Нанайский халат вобрал в себя мифотворчество многих народов Севера: его декоративная конструкция состоит из трех элементов: верхнего, среднего и нижнего. Средняя часть костюма – самая большая – представляет жизнь человека на земле, на ней изображены птицы, рыбы, в центре – императорский дракон, что говорит о влиянии Китая. Спереди изображено дерево жизни, или "шаманское дерево", на нем – гнезда и птицы.
У орочей, как и у других этнических групп Дальнего Востока, четко прослеживаются два направления в искусстве – женское и мужское. Женщины по традиции создавали предметы быта и одежду. Оформление традиционной одежды зависело от ее назначения: повседневная, свадебная, праздничная, погребальная, промысловая (для мужчин). Она шилась из разных материалов и по-разному украшалась.
До середины 19 в. материалом для одежды служила вырабатываемая домашним способом рыбья кожа, лосиная замша, мех лесного и морского зверя, собачья шкура. Позднее появляются и постепенно приобретают популярность "покупные" ткани. Но кожа и шкуры по-прежнему широко применялись для различных целей. Несмотря на отсутствие ткачества, орочи издавна занимались изготовлением ниток, веревок, канатов, тесьмы, ремней. Со временем произошло оттеснение большинства природных материалов, хотя кожа рыбы и по сей день представляет интерес в качестве материала для изготовления различных изделий. Среди ее достоинств высокие теплозащитные свойства и легкость (изделия из шкур гораздо тяжелее). Единственный ее недостаток – трудоемкость обработки, так как технология ее выделки предусматривает исключительно ручной труд. Рыбья кожа универсальна: из нее не только шили одежду, но и закрывали окна, использовали для перевозки вещей, делали из нее мягкие детские люльки.
Из рыбьей кожи по особой технологии изготавливались и нити для сшивания изделий. По прочности их можно сравнить с нитями из сухожилий. Нити из рыбьей кожи перед употреблением увлажняли, проводя между зубами или смачивая влажной тряпкой. Сшиваемые детали тоже увлажняли, чтобы они не рвались во время работы и прочно прилегали друг к другу, а в эксплуатации не пропускали влагу.
Одежда из рыбьей кожи была повседневной, рабочей: халаты, штаны, передники, рукавицы. Зимой, когда приходилось выбирать сеть или тянуть невод из воды, рабочие рукавицы из кожи сома, тайменя, щуки, желтощека надевались поверх меховых рукавиц. Накидкой из рыбьей кожи можно было укрыться от дождя. Охотники использовали ее для укрывания багажа на нартах. Мужчины редко носили халаты из рыбьей кожи, чаще – безрукавки и полукафтаны. Одежду украшали вышивкой, аппликацией, металлическими бляшками, пуговицами и раковинами. Металлические бляшки нашивались по краю подола. Они представляли собой изображение, иногда условное, животных, насекомых. Отсюда их названия: "комар", "соболья лапка", "рысий коготь", "собачья морда". В прошлом орочи покупали или выменивали металлические бляшки у заезжих скупщиков пушнины. Подолы женских халатов, нагрудники, накидки украшались перламутровыми пуговицами, чаще всего белого цвета.
Наиболее популярны были следующие узоры: три пуговицы по углам треугольника; четыре пуговицы по углам квадрата и пятая в центре; три пуговицы по прямой горизонтальной линии и две по вертикальной, идущей вверх от средней пуговицы горизонтального ряда. Пуговицы, по-видимому, заменили более древние перламутровые диски из морских раковин, связанные с древней приморской культурой, тогда как применение металлические бляшек восходит к культуре таежных охотников. Орочи считают, что раковины очень давно добывали их предки. Существует даже такая легенда: чтобы добыть раковины каори, нужно бросить в море лохматую собаку, и, пока она будет выбираться на берег, в ее шерсть набьется большое число ракушек. Известно, что раковины каори с давних пор служили предметом меновой торговли, которую с орочами вели местные купцы.
Еще в недавние времена богатые орочи носили на груди крупные диски из светлого нефрита с отверстием в центре, оправленные по краю серебром.
Судя по описаниям Лаперуза, в 18 в. орочи при изготовлении одежды уже использовали привезенную ткань. "Мужчины и мальчики одеты в рубаху из нанки, из рыбьей кожи или собачьей, скроенной как рубаха у возчиков. Если она доходит до колен, то они не носят штанов. В противном случае носят штаны до голени. У всех есть сапоги из кожи тюленя, но их берегут для зимы. Мужчины всех возрастов, даже младенцы, носят пояса из кожи, к которым подвешены ножи в ножнах, огниво и маленький мешочек для табака и трубки. У женщин одежда иная: они облачены в широкое нанковое платье или платье из кожи лосося. Оно опускается до щиколотки, иногда окаймлено медными украшениями, которые производят звук, подобный бубенцам".
Сравнивая это описание с одеждой из музейных коллекций 19 в., можно сделать вывод, что покрой одежды орочей, как и всех народностей Севера и Дальнего Востока, не изменился – цельнокройный, незамысловатой трапециевидной формы. Изменились лишь декоративные детали, что говорит о влиянии других культур. Орочские халаты, ставшие традиционными, привезены из Манчжурии, но происхождение левопольных халатов с разрезами внизу по бокам связано с монгольскими кочевниками. Выдающийся русский китаист Н.Я. Бичурин писал в начале 19 в.: "Иметь левую полу наверху и по бокам разрезной есть самое древнее их [монголов] обыкновение".
Известно, что монгольские запашные халаты с удвоенной левой полой вошли в быт населения Китая и Манчжурии при династиях Ляо (10–11 вв.) и Нань (13–14 вв.). Разрезы внизу халата необходимы только при верховой езде, а оторочка, пришитая вокруг подола, защищает одежду от трения. Эту оторочку легко было менять. У оседлого населения, перенявшего такие халаты, разрезы на подоле не имели практического значения, но, сохраняя традицию, от них не отказывались.
Использование той или иной ткани или технологии говорит об определенных периодах развития этноса, к примеру, дорогая парча – влияние Китая.
В оформлении одежды кроме орнамента можно встретить изображения животных.
Практически вся одежда северных народов отражает миф о сотворении мира. В древнейшей финно-угорской мифологии есть сюжет о том, как бог-демиург велит младшему брату, приняв образ птицы, достать со дна землю. В обско-угорской (ханты и манси) мифологии, согласно главному космогоническому мифу, земля появилась среди океана из ила, который вынесла в клюве трижды нырявшая на дно гагара. В нанайском мифе о сотворении земли под воду ныряли лебеди и достали землю со дна .
В мифологии саяно-алтайских тюркоязычных народов также есть миф о происхождении мира. В нем говорится, что в воде плавали две утки, одна из которых решила сотворить землю из ила. Вторая догадалась, нырнула и принесла ил в клюве, первая стала разбрасывать его по воде – и появилась земля. Вторая, выйдя на берег, стала разбрасывать камни – и появились горы.
В национальной одежде народов Сибири прослеживается и влияние шаманизма. По поверьям тувинцев, например, в среднем мире среди людей живут сверхъестественные существа, от которых зависит их жизнь: духи – хозяева мест; обиталищем одного из таких духов – "хозяина тайги" – является шаманское дерево, изображение которого было популярным элементом одежды.
В оформлении национальной одежды нанайцев и орочей часто используются мотивы петроглифов с базальтовых валунов у села Сикачи-Алян.
Удэгейский национальный халат отличается изобилием разноцветных полосок и кантов из ткани, между которыми расположена яркая, контрастная по цвету вышивка рельефной гладью. Низ халата оформляется неширокими полосками цветной ткани, вышивкой гладью, подвесками или пуговицами внизу подола. Подвески – ракушки или монеты – также результат монгольского влияния, их практическое назначение в том, чтобы ветер не поднимал полы одежды.
Общим для приамурских народов является своеобразный обычай подготовки изделий к художественному оформлению: они заготавливают впрок вышитые детали для халатов, ковров и других вещей. Делать такого рода заготовки позволяет стабильность покроя национальной одежды. На нее нашиваются готовые детали и к ним добавляются полоски и канты из ткани. Такая техника изготовления национального халата свойственна многим народам Севера и Дальнего Востока, а вышивка гладью и рельефной гладью, видимо, заимствована из китайской культуры.
К использованию цветовой гаммы приамурцы относятся с большой осторожностью: цвет здесь несет смысловую нагрузку (так же, как в случае с ханты). Например, черный – цвет-оберег, голубой, желтый – цвета мифологического высшего мира. Сочетание цветов красного, черного, белого – символизирует средний мир.
Орнамент
Принято считать, что орнамент не используется в повседневной одежде – это ритуальный элемент. Но невозможно себе представить одежду коренного жителя северных районов без хотя бы незначительных орнаментальных фрагментов. Орнаменту здесь придается особый смысл: в нем видится стремление обозначить, упорядочить пространство, замкнуть его.
В орнаментальном искусстве народов Приамурья много общего, и всё же орнамент нанайцев выделяется в нем своей уникальностью: это не что иное, как неолитический орнамент (3 тыс. лет до н.э.) со свойственной ему криволинейностью. В нем можно найти "амурскую спираль", "амурскую плетенку", он повторяет ячейки рыболовной сети и стилизует рыбью чешую. Но еще больше прямых аналогий у нанайской современной орнаментики с петроглифами. Это фигуры водоплавающих птиц – участников акта сотворения мира; змей, драконов – представителей нижнего мира. Обычно основой орнамента народов Приамурья является бесконечно извивающийся ленточный узор, часто со стилизованным изображением животных. Подобных изображений нет разве что в удэгейском орнаменте. Их традиционный узор состоит из узеньких полосок, уложенных округленными завитками. Подобный рисунок можно найти у тувинцев и якутов.
У орочей много элементов описанного выше орнамента, но они чаще используют изображения животных.
Интересно проанализировать орнамент панно более позднего периода. В основе построения композиции ковра лежит круг, квадрат или ромб. Он выделяется декоративной отделкой. Драконы, птицы, соболь и др. – это покровители родов. Видна симметрия и минимум цветов. Это, прежде всего, зеленый – олицетворяющий природу; синий, голубой – море, воду; желтый, красный – солнце, возрождение.
Орнамент выбирается в зависимости от времени года, от времени суток, от рода занятий. У охотника в орнаменте читается соболь, у рыбака, соответственно – рыба; и обязательно – водоплавающая птица или фрагмент шаманской мифологии.
Увидеть в культуре народов и народностей сходные элементы, точки соприкосновения очень важно. Каждый народ создавался не сам по себе. Он перемещался, сталкивался с другими народами, учился у них и делился своим опытом. Только благодаря общению друг с другом и уважению к чужой культуре, человек, семья, род, племя, этнос выживают, живут и развиваются.