Гоги. Юрий Рост
2004-01-12
Время протягивает нам прошлые изображения, наши лица, наши мысли, да и прошлые взгляды тоже. Как хороши бывали позы, как ясен просветленный взор. И окружение казалось уместным в тот момент...
И вот из далека времени мы смотрим на себя неотразимых и неузнаваемых...
А хочется иногда, чтобы нас узнали.
– Гоги, дорогой! – воскликнут друзья грузинского артиста Георгия Харабадзе и через много лет. – Это же ты! Нет?
Ах, Георгий Езекиевич Харабадзе, любимый друг, кающийся грешник, страстный и нетерпеливый, красавец и умница, учтивый и дикий, любимый Грузией и любящий друзей так неистово и ревниво, с такой душевной щедростью, что не поверишь, будто эта страсть может продолжаться долго. А вот поди же. Мы дружим уже тридцать лет. И все эти годы я видел Грузию его глазами и люблю ее его любовью.
Это он познакомил меня с лучшим человеком – художником Мишенькой Чавчавадзе, поторопившимся покинуть нас до срока, архитектором Леваном Бокерия, режиссерами Отаром Иоселиани и Николаем Дроздовым, ставшими мне родными, научил слушать грузинское пенье, понимать язык и кровно связал со своей (и моей теперь) страной, вызвав из Москвы в канун трагических событий 9-го апреля.
Его дом – мой. Мой дом – его. Приезжая, он властвует в нем, лежа на диване, собирая тех, кого мы любим и на кого без Харабадзе не хватает времени.
Над прудами на жестком диване
Одинокий грузин возлежит,
А душа беспокойно бежит,
Чтобы стол заказать в ресторане
И сказать много разных тостов.
Спи спокойно, грузин: нет местов! –
написал ему друг, воздухоплаватель Винсент Шеремет.
Гоги – актер очень грузинский, с диапазоном от разбойника до короля Лира. Да он и сам проживает жизнь в этом диапазоне.
Фотография сделана давно в Питере в гостинице "Астория", куда мы не по чину попали благодаря обаянию Харабадзе. В газете, где я тогда работал, удалось уговорить редактора напечатать "босой" портрет народного артиста. Когда, подготовив материал, я уходил с дежурства, старый ретушер Иван Васильевич, человек любопытствующий и творческий, поинтересовался, носят ли грузины замшевую обувь?
– Что есть, то и носят, – сказал я, уходя.
Утром в "Комсомолке" я увидел Гоги Харабадзе, "обутого" ретушером в огромные ботинки. Замшевые, как полагал Иван Васильевич.